Глаза Арабеллы потемнели.
– Надеюсь, ты не расстроил тетю Джейн.
– Не смеши меня. – По мнению Люсьена, тетя Джейн представляла собой кусок холодной твердой стали, отлитой в форме женщины и покрытой тонким слоем кружев и муслина. Пока Арабелла не начала разглагольствовать, он добавил: – Не будем обсуждать твою тетушку.
Он сомневался, станет ли она с ним разговаривать. Но ее задело за живое, и она холодно улыбнулась:
– Что же вы хотели обсудить, ваша светлость?
Он указал на кресло. Она пристально на него посмотрела, как будто опасаясь, что Люсьен подложил туда паука. Он усмехнулся:
– В чем дело, Белла? Боишься? Она взорвалась:
– Тебя? Ха! – Она прошла к креслу, но села на самый край, готовая вскочить в любую секунду. – Чего ты хочешь?
Люсьен зацепил ее кресло ногой и подвинул его ближе к себе, не обращая внимания на то, что столик поцарапал хрупкое дерево и от толчка упал сливочник.
Арабелла онемела от изумления, руки ее с силой сжимали подлокотники. Как только он придвинул ее настолько, что мог к ней прикоснуться, она окинула его холодным решительным взглядом:
– У тебя две минуты, потом я ухожу.
Она не показалась бы более равнодушной, если бы уснула посреди фразы.
Он прищурился. В его наркотических снах она не была равнодушной. Нет, она отвечала точно так же, как в карете, с горловым стоном и с неистовым сладострастием, которое еще сильнее распаляло его.
Он наклонился вперед и придвинул ей одну из чашек.
– У меня нет времени пить чай.
– Почему?
– Сегодня четверг. По четвергам я всегда занимаюсь счетами.
Хотя он и не страдал избыточным самомнением, Люсьена задело, что привлекательная женщина находит сухие цифры интереснее его общества. В Лондоне его считают очень выгодной партией. Единственный способ, который он придумал, чтобы на время отбиться от попыток сватовства, – это постоянно носить черное на все светские приемы, тем самым косвенно давая всем и каждому понять, что он в трауре.
В его груди вспыхнуло странное чувство. Арабелла была для него вызовом: женщина, знающая себе цену, проверяла, чего стоит он. То, что вызов исходил от нее, делало ситуацию еще пикантнее.
Он бесстыдно воспользовался темой, которая наверняка растопит ее внешнюю холодность:
– Твой брат приходил ко мне.
– Да? – Она помедлила, потом добавила: – Он иногда бывает груб. Он терпеть не может, когда его жалеют.
– Я сейчас не в том положении, чтобы жалеть кого-либо, кроме себя самого, особенно после двух дней, проведенных под неусыпным присмотром твоих тетушек.
На ее губах промелькнула улыбка, но Арабелла опустила глаза и под ресницами спрятала их выражение.