– Продолжай, Костя, – повторил Анатолий. – Мы внимательно тебя слушаем.
– Что продолжать? Вам этого мало? Еще добавить?
– Добавь, – обронила Таня. – Уж коли пообещал. Выплескиваться – так до конца, выворачиваться – так наизнанку. Всегда полезно взглянуть на человека с другой стороны… Часто довольно неожиданное зрелище предстает перед глазами.
Потехи захотелось? Зрелищ? – Костя круто повернулся и направился к двери, но открыть ее не успел – в комнату вошел милиционер. Некоторое время он осматривал всех по очереди, отмечая про себя и мокрые плащи, и возбужденные лица, и влажные следы на полу.
– Доброе утро, – сказал он. – Не помешал?
– Нет, – ответила Таня. – В самый раз.
– У подъезда стоит машина. Черная «Волга». Ваша?
– За мной числится, – сказал Анатолий.
– Кто водитель?
– Вот он. – Анатолий показал на Костю.
– Понятно. А вы? – повернулся милиционер к Тане.
– Я так…
– Что так? В каком смысле?
– Знакомая.
– Понятно. Почему разбита фара?
– Наезд, – обронил Костя.
– Понятно. Кто находился за рулем? Повторяю: кто был за рулем? Не сама по себе она у вас ездила… Так кто же вел машину?
– Я, – сказал Костя.
Резко обернулась к нему Таня, удивленно вскинул брови Анатолий, спокойно и основательно уселся за стол милиционер.
– Прошу документы, – сказал он.
– Машину вел я, – медленно проговорил Анатолий.
– Вы что же, вдвоем ее вели? – усмехнулся милиционер.
– В момент наезда за рулем был я.
– Не понял, Анатолий Васильевич? – Костя непроизвольно шагнул к Анатолию.
– Знаешь… Я подумал… Дороже обойдется, – вздохнул Анатолий. – Верно, Таня?
– Пожалуй.
– Что-то, я смотрю, вы все маленько не в себе, – проговорил милиционер.
– В платежах запутались, – улыбнулась Таня.
– Разберемся. Во всем разберемся. Прошу документы.
Посмотрев водительские права Кости, удостоверение Анатолия, паспорт Тани, милиционер сложил все это в стопку, сунул в карман куртки и задернул «молнию».
– Прошу следовать за мной, граждане хорошие. – И, не оглядываясь, в полной уверенности, что ослушаться никто не посмеет, направился к выходу. Но из коридора все же оглянулся.
– Мне тоже? – спросила Таня.
– Да. Обязательно.
– Зачем?
– Там разберемся.
– А здесь нельзя?
– Не положено.
В вестибюле было темно, только свет уличных фонарей позволял идти, не натыкаясь на столы, стулья, кресла. Вахтер растерянно стоял в сторонке, и, лишь когда все вышли, он снова запер стеклянную дверь на железный штырь, пробормотав:
– Доездились… Надо же, доездились…
На улице шел дождь, булыжники чешуйчато сверкали под желтоватым светом фонарей, в ветвях деревьев слышался влажный, чуть слышный шорох.