Из номера гостиницы «Россия» Климова отправили в изолятор временного содержания при одном из отделений милиции Центрального округа.
Первый допрос состоялся тем же вечером. Следователь Сердюков, мужчина средних лет невыразительной внешности с тусклым голосом, задал полтора десятка вопросов, исписав кудрявым старушечьим подчерком всего-то три неполных страницы протокола. Сердюков часто вздыхал и поглядывал на часы, видимо, куда-то безнадежно опаздывал.
Климов, ошарашенный и подавленный, отвечал сбивчиво, путался в словах, перескакивал с одного на другое. Да, он провел ночь в гостиничном номере. Да, это он пригласил девушку. Да, они с Леной познакомились в ресторане. Да, да, да… Но он не убивал. «Хорошо, – сказал Сердюков. – На сегодня достаточно».
Следователь оказался не вредным мужиком, он разрешил Климову позвонить жене.
Маргарита, вопреки ожиданиям, не захлебывалась слезами, её голос в отличие от голоса мужа, не дрожал, был твердым и спокойным: «Я все знаю. Подробности мне рассказал Островский. Да, он разговаривал с каким-то чином из городской прокуратуры. Островский велел передать, что адвокатом у тебя будет лучший в Москве специалист по уголовному праву. Мы сделаем все, что в человеческих силах. Вытащим тебя из этого… Из этой истории». «Прости меня, Рита», – Климов вдруг испугался, что сам разрыдается.
Сердюков придвинул Климову бумагу, попросил расписаться. Протокол допроса свидетеля, – прочитал Климов печатную надпись наверху первой страницы. «Значит, я всего-навсего свидетель?» – спросил он. «Всего-навсего», – подтвердил Сердюков, не расположенный к долгому разговору. «Да, тяжелые времена наступили», – вздохнул Климов и подмахнул бумажку. «Ошибаешься, – поправил Сердюков. – Для тебя тяжелые времена ещё не наступали. Но ждать осталось не долго».
Вскоре выяснилось, что следователь был прав.
Коридорами Климова провели на прежнее место, в пустую камеру в подвальном помещении. Повернулся ключ в замке, лязгнула задвижка. Климов мучился неизвестностью, каждый час, каждую минуту ожидая вызова на следующий допрос, но его не трогали три долгих дня.
За это время он успокоился, сотню раз обдумал свое положение, насколько мог, восстановил в памяти события того злосчастного вечера. Кроме того, у Климова появился сосед, опустившийся на самое дно жизни, потерявший человеческое обличие мужик, пытавшийся разбросать по городским помойкам фрагменты тела убитой им жены.
Сокамерник оказался немытым, на редкость вонючим существом в поросли чирьев и прыщей. Вены на его руках и ногах напоминали решето. Мужик больше отмалчивался, чесал голову и конечности или выпрашивал сигареты, которые передала Рита. Климов решил, что убийцу бомжа подсадили к нему, чтобы окончательно отравить и без того тусклое существование. В присутствии соседа он потерял сон.