Так началась трансформация Мери Стенз.
Больше всего осложнений возникло в съемочном павильоне, где Клайн Роуз, Мак-Кинли и Блант кричали во все горло и никак не могли прийти к согласию. А операторы, осветители и звукотехники почти все время стояли без дела, безучастно слушая их споры. Ежедневно съемочная группа выпивала по несколько десятков литров черного кофе.
На этот раз Мак-Кинли был недоволен тем, что Роуз запретил косметику.
- Нельзя снимать девушку без косметики, - доказывал он, едва не плача.
- Никакого приукрашивания, - не уступал Роуз.
- Вы хотите, чтобы она вышла как урод?
- Пусть, - твердо ответил Роуз. - К косметике прибегнем потом, когда надо будет подчеркнуть ее красоту.
Программа съемок была довольно обширна. Кроме цветных и черно-белых кинолент, предполагалось сделать несколько больших фотосерий, которые удовлетворяли бы всем требованиям рекламных компаний. Павильонные съемки затягивались почти до самого вечера, и уже после первых нескольких дней Мери с гораздо большей охотой шла на утренние сеансы биохимической терапии, чем на съемки.
Но настоящей кульминацией каждого дня стали для нее вечерние посещения квартиры Дарка. Не потому, что между ними возникли какие-то особенные отношения, - просто ей нравилось быть рядом с ним и слушать его уверенный насмешливый голос. Фотографировал он без суматохи, хорошо зная, чего хочет, орудуя лампами и камерой с ловкостью опытного репортера.
Каждый вечер Мери подробно, не пропуская ни одной мелочи, рассказывала Дарку обо всем, что произошло днем на фабрике в Стенморе, а он записывал этот рассказ на портативный магнитофон. Потом они обычно выпивали по две-три рюмки и непринужденно о чем-нибудь беседовали, а около десяти Мери уходила домой. Но случались и такие вечера, когда Дарк был занят на каком-нибудь приеме для прессы или отправлялся как репортер куда-нибудь на званый обед, и тогда Мери, чувствуя себя одинокой и никому не нужной, проводила время в кино.
Вечерами, вернувшись домой, она запиралась в ванной и пристально разглядывала свое лицо и тело, не появились ли какие-либо перемены; но, если не принимать во внимание маленьких красных точек от укола иглой, Мери была такая же, как и прежде. Только к концу первой недели ей вдруг показалось, что у нее посвежела кожа. Глаза тоже как будто посветлели и ожили. Но Мери понимала, что все это может быть самообман, когда желаемое начинает казаться действительностью.
Она едва дождалась, когда пройдут ничем не заполненные суббота и воскресенье. Но в среду вечером, на десятый день после начала опыта, когда она, как обычно, пришла к Дарку, тот заметил: