- Я скоро уеду отсюда, - сказала Ли с оттенком вызова.
- Когда? - Николас выглядел удивленным, но не так чтобы слишком.
- Вероятно, в конце этой недели. И могу тебе сообщить, что твой дедушка решил отправиться вместе с нами, со мной и Фредди. Только не думай, что я рассчитываю что-то получить от сэра Джона. Хотя, говоря откровенно, мне наплевать, что ты думаешь. Ты давно уже решил, что я какая-то авантюристка.
- Понятно, - холодно произнес Николас и направился к двери. - Мне придется поразмыслить о том, кто займет твое место в моем офисе.
- Ну, это не проблема.
- Разумеется. Ведь я плачу хорошие деньги. Он повернул дверную ручку и спокойно вышел из комнаты. Дождавшись, когда затихнут его шаги, Ли подбежала к двери, заперла ее и тяжело опустилась на постель.
Ее тело все еще горело от безумного желания его близости. Может быть, уныло подумала она, облегчение принесет холодный душ. Но в таком случае она теперь обречена весь остаток безрадостных дней проводить под душем, потому что одной мысли о Николасе было достаточно, чтобы вызвать трепет страстного желания.
Она представила себе сварливую старую деву, проводящую полдня под струей холодной воды, а по вечерам бросающую ревнивые и злобные взгляды на парочки, прогуливающиеся рука об руку под ее окном. Ну что тут делать? Смеяться? Плакать?
Гнетущая боль все еще снедала ее, когда Ли явилась в офис. Она долго настраивалась на то, чтобы, увидев Николаев, вести себя так, словно между ними ничего не произошло, но на деле этого не потребовалось. Он так и не появился на работе. Как ей сказали, его не следует ожидать до конца недели.
- Шефу пришлось поехать в Девон, чтобы повидать кого-то из своих давних клиентов, - сообщил старший клерк. - Еще накануне он не собирался этого делать, но внезапно решился в последнюю минуту, ни с того ни с сего. Мы даже поразились.
Казалось бы, отъезд Николаев решал все проблемы, но Ли почувствовала, как у нее все похолодело внутри. Значит, она не увидит его до отъезда! И у нее не будет в запасе той последней недели, когда она могла бы бросать на него искоса жадные взгляды, чтобы сохранить в памяти его волнующий образ, который она будет лелеять до конца своих дней.
Ей стоило большого труда сохранять душевное равновесие, и до самого конца рабочего дня она не замечала, что происходит вокруг. Спасало то, что и другие сотрудники были очень заняты, так что ее угрюмое молчание не вызывало любопытства. Считалось само собой разумеющимся, что она слишком погружена в работу, чтобы заниматься болтовней.