- Теперь я ее, конечно, вспоминаю, - сказал он. - Тихая такая. Пришла, развестись, говорит, хочу. Не сошлись характерами, бьет он меня. А в милицию обращались, спрашиваю? Молчит. По-моему, дурочка она совсем. И глаз у нее маленько косит, да?
Ирина не показалась мне такой уж дурочкой, да и глаз у нее, насколько я помнил, не косил. Но я сделал скидку на то, что судья видел ее больше года назад и у него в голове она могла смешаться с какой-нибудь другой такой же бедолагой.
- Эх, - вздохнул он, - обычная история. Вот таких эти Жюльены Сорели и ловят ради московской прописки. Потом, конечно, слезы. Горе-то у девчушек настоящее, они еще в любовь верят... А тем - что, сделал дело, гуляй смело... Но больше она не пришла. Может, стерпелось, слюбилось? И так бывает.
Я рассказал ему, как обстоят дела, он философски покачал головой:
- Значит, все-таки придет...
Все это прекрасно ложилось ко мне в материал. Я переписал в блокнот наивное Иринино заявление и поехал по следующему адресу - на завод, где Сергей Уткин работал электромонтажником четвертого разряда.
Сонной вахтерше я показал мельком свое новенькое удостоверение и после равнодушного кивка оказался за проходной. Начальник электромонтажного цеха, изможденный человек с высокими залысинами, сидел у себя в каптерке, но в течение первых десяти минут своего пребывания там я не только не смог перекинуться с ним парой слов, но даже поздороваться. Сам цех был светлым и тихим - электромонтажники орудовали в основном отвертками, паяльниками и другими нешумными предметами, но вокруг стола начальника бушевал, как мне показалось, перманентный скандал.
Один кричал, что пусть Армашкин идет к черту со своими изоляторами, а он их ставить не будет - себе дороже. Другой, весь замасленный, шумел, чтоб немедленно разгружали, а не то он уедет и чихал он на ихние проблемы, у него самого план. Третий, в костюме и при галстуке, шипел, что будет жаловаться в министерство. Заметив, видимо, у двери мое растерянное лицо, начальник посылал мне через их головы слабые оправдательные улыбки.
Я понял, что, если не включусь в этот ритм, придется уходить отсюда несолоно хлебавши, пробился к столу и представился.
Начальник почему-то обрадовался, встал, сказал костюмно-галстучному:
- Жалуйся куда хочешь. - А остальным объявил: - Ко мне товарищ из газеты. Все вопросы к Армашкину.
Через минуту кабинет опустел. Я изложил цель своего прихода.
Начальник потер ладонью лоб:
- Сам Уткин сейчас в отпуске. А пойдемте, я вас в комитет комсомола отведу, там его лучше знают, по дороге и побеседуем.