Через минуту после укола или даже быстрее консьерж почувствовал что слабеет. Наверно, если б сопровождающие не усадили его на стул, он попросту свалился бы. Голова все больше затуманивалась, Рысаков уже с трудом понимал, что с ним происходит. Кажется, ему и руки освободили, и мешок с головы сняли, но ни руками пошевелить, ни разглядеть что-либо вокруг себя Егор уже не мог.
Перед глазами все плыло и сливалось в какую-то серую кашу, а в ушах стояло какое-то нудное, низкое гудение, похожее на трансформаторное. Через это гудение ни одного членораздельного звука до сознания не доходило. Потом он ощутил, что ему на голову надевают нечто похожее на мотоциклетный шлем и, кажется, прилепляют какие-то провода. Затем все в глазах окончательно померкло, и Егор ощутил себя проваливающимся в бездонную черную пропасть. Затем где-то в глубине этой пропасти возникла золотистая точка, которая стала стремительно раскручиваться, превращаясь в спираль. Гудение в ушах мгновенно прекратилось и сменилось тихим шепотом, который, кажется, даже не через уши доходил, а шел прямо из глубин подсознания:
— Ольга Семенова… Ольга Семенова… Ольга Семенова… Еще при первом произнесении этого имени и фамилии где-то в середине крутящейся спирали проступил не очень четкий портрет этой самой дамы-злодейки. После каждого повторения спираль становилась все тусклее, а портрет все четче. Затем спираль вовсе исчезла, и в этот момент перед глазами Егора или прямо в его мозгу мигнула яркая вспышка. Длилась она какие-то доли секунды, после чего Рысаков увидел себя на рабочем месте, в подъезде этого трижды клятого элитного дома. В подъезд входил хозяин 32-й квартиры бизнесмен Панин, а рядом с ним — тридцатилетняя блондинка в белом плаще и с цветастым зонтиком.
— Привет, Егор! — сверкнул фарфоровыми зубами Панин. — эта девушка поживет у нас, пока мы за кордоном будем. Прошу любить и жаловать!
— Оля — застенчиво произнесла блондинка.
Именно так все было в тот дождливый майский день, когда Егор впервые увидел Ольгу Семенову. Конечно, Рысаков еще не страдал склерозом и не забыл то, что происходило полтора месяца назад. Но так четко, во всех деталях, все-таки эту сцену не помнил. Во всяком случае, если б его кто-то спросил, имела ли в тот день Семенова при себе зонтик, он затруднился бы ответить. А тут — будто видеозапись в голове прокрутили. Даже форму пуговиц на плаще вспомнил.
Весь эпизод вспомнился точно до того момента, когда Панин и Ольга скрылись в лифте. Потом опять мигнула вспышка, и одна за другой стали появляться короткие эпизодики, в которых Егор когда-либо видел Ольгу Семенову.