Перевел его на четвертый режим, пусть пока отдыхает. У Теребенько еще меньше полезного, за исключением одной или двух бесед, из которых следует, что так называемая «Семенова» интересовалась режимом дня в 33-й квартире.
— Ну что же, — рассматривая фотоотпечатки, задумчиво произнес Баринов.
— Есть с чем работать, Владимир Николаевич! Врачиха, два санитара, два мента подозрительных, номер «Скорой». Задания раздали?
— Так точно. Ребята уже работают.
— Ну вот, а теперь я тебе кое-что сообщу. Как ты помнишь, Максимов доложил по СППК о своей встрече с представителем похитителей, точнее, с посредником. Предложено обменять Ворона и Чугаева, которых вчера привезли твои, на дочь и внука Максимова.
— Не забыл, естественно.
— Сомневаюсь, дорогой, ты носом клюешь.
— Нет, это так кажется.
— Врешь, конечно, но фиг с тобой, золотая рыбка. Так вот, сам понимаешь, что ни того, ни другого отдавать нельзя.
— Ну, помню я, помню, Сергей Сергеевич…
— Про участие в этом деле Штыка я тебе тоже докладывал.
— Естественно…
— В общем, я дал санкцию Максимову применить «мамонтов» против Штыка.
Если все будет нормально, через несколько часов его сюда доставят.
— Рискованно. Не повредило бы это Маше и Жене… По-моему, этот хмырь, Веня, передавал Максимову насчет «нежелательности односторонних действий».
— А разве у Штыка нет всяких посторонних «друзей-соперников»? — прищурился Баринов. — Мы ж не будем на всю область объявлять о том, что сцапали этого гаврика.
— Все равно стремно. Догадаться могут, что одно с другим связано. Там ведь тоже не дураки.
— То, что придумал наш «Хемингуэй», мне кажется вполне убедительным. Он там, на месте, обстановку неплохо знает. Штык положил глазки на «тайваньский» рынок. А это нынешняя вотчина «атлетов» с Симеоновской улицы во главе с неким Сидо-ром. Если хорошо все обставить, то Максимов останется в стороне, а дело будет выглядеть банальной разборкой из-за рынка.
— Петровичу видней, — пробормотал Комаров.
— По-моему, ты сейчас заснешь, Николаич, — усмехнулся директор. — Кофе хочешь? Наш родной, колумбийский, Данила Щеголев прислал…
— Перальта, что ли? — устало хмыкнул Владимир Николаевич. — Нет, увольте. У меня моторчик на таких оборотах может гробануться. Тем более что вы меня еще со вчерашнего дня на работе держите.
— Правда? — с искренней озабоченностью на бородатой физии пробормотал Сергей Сергеевич. — Точно, склероз заел! Тогда спать иди. И чтоб до девяти утра я тебя здесь не видел. Даже до десяти, пожалуй!
— Разрешите нескромный вопрос, товарищ генерал?
— В смысле, когда я сам спать пойду? — усмехнулся Баринов. — Своевременно или несколько позже.