- Слушайте! - Кукуша покинула стул и приблизилась вплотную к столу Лукина.- Петр Николаевич, скажите мне, ну что же вы за человек? Почему вы такой жестокий? Ведь вы же тоже в свое время пострадали.
Кукуше показалось, что эти слова его как-то прошибли.
- Да,- сказал он и приосанился.- Я пострадал. Но я пострадал за принципы, а не за шапку. А когда пострадал, то ни разу...- он весь затрясся,-...запомните, ни разу не усомнился в наших идеалах. Вот! Вот! закричал он, извлекая бумажник.
- "Вот! Вот!" - передразнила, разъярившись, Кукуша.- Девочки, бантики... А человека убить - раз плюнуть. Ты, старый козел! - она перегнулась через стол и схватила его за грудки.- Если ты сам лично не принесешь моему мужу шапку, я тебе... Ты даже не знаешь, что я тебе сделаю!
Генерал растерялся, схватил ее за руки, стал отдирать от себя.
- Зинаида Ивановна! Да что это вы делаете! Да как вы смеете! Я вам не позволю!..
Кукуша опомнилась, разжала пальцы и, обозвав Лукина сволочью, в слезах выскочила из кабинета.
На площади Восстания она схватила такси, плюхнулась на заднее сиденье и плакала всю дорогу. Она не знала, что делать. Доставать шапку за свои деньги и сделать вид, что ей выдали в Союзе писателей, было бессмысленно Ефим этого трюка не примет.
Такси въехало во двор и остановилось за черной "Волгой". Кукуша расплатилась и пошла к подъезду. Дверца "Волги" открылась, высокий человек в темном пальто и в шляпе с короткими полями загородил ей дорогу:
- Зинаида Ивановна, я полковник Колесниченко.
Кукуша вздрогнула:
- Полковник КГБ?
Человек улыбнулся:
- Нет, что вы, я пехотинец. Адъютант маршала Побратимова. Он приехал и ждет вас в гостинице "Москва".
Это было не лучшее время для свиданий, но Кукуша заторопилась.
- Извините, я сейчас. Вы можете меня подождать?
- Так точно.
Она ринулась наверх, расшвыряла белье и через четверть часа вернулась обратно, полыхая смешанным запахом душа и парфюмерии.
Маршал занимал трехкомнатный "люкс", в прихожей которого на четырехрогой полированной вешалке висели две шинели и две папахи. Владельцы папах сидели в роскошной гостиной за овальным столом, уставленным закусками человек на двенадцать, и пили французский коньяк Курвуазье из тонких чайных стаканов. Одна бутылка 0,75 была уже опустошена, а другая почата. Было порядком накурено, сизый дым волнистыми слоями плавал в свете многоярусной хрустальной люстры.
- Зинуля!
Навстречу Кукуше поднялся один из пирующих, крупный бритоголовый человек, похожий на артиста Юла Бриннера.
Побратимов был в зеленой форменной рубашке с маршальскими погонами, но без галстука. Его парадный мундир, отягощенный орденами, висел на спинке стула возле беккеровского рояля.