– Она дура, – подытожил Ахмат.
– Может быть. Но не это меня интересует. Притормаживая на резких поворотах, Шамиль доехал до самого детского дома.
Давно не крашенный бетонный забор, ворота, сваренные из водопроводных труб, перегораживали густо поросшую травой дорогу.
– Пусто, – сказал Ахмат, выходя из машины, и подергал навесной замок на ржавой цепи, – может, там никого нет и никогда не было?
– Сейчас появятся, – Шамиль коротко просигналил.
Как из-под земли, у ворот возникли двое коротко стриженных мальчишек. Разинув рты от изумления, они смотрели на дорогой джип.
– Эй, пацаны, начальник какой-нибудь у вас есть? Или вы сами по себе живете?
– Есть, – с достоинством отвечал старший мальчик. – Дядя Федор.
– Ну так вот, сгоняй и позови дядю Федора. Разговор к нему есть.
– Что мне за это будет?
– Ты посмотри, – восхитился Шамиль, – каков нахал! Старший его просит, а он деньги требует.
– Я не деньги прошу, – с обидой произнес мальчишка. – Мне бы поесть чего-нибудь – вкусного.
Шамиль вернулся к машине, порылся в перчаточном ящике и сжал в кулаке две упаковки жевательной резинки.
– На, – и он подбросил упаковки высоко, чтобы те перелетели ворота.
Мальчишки изловчились и поймали жвачку в воздухе.
– А теперь бегите, зовите дядю Федора. Шамиль присел на широкий бампер джипа, закурил.
– Заторможенные они здесь, в Гудауте. Вряд ли мы тут чего-нибудь добьемся, – вздохнул Ахмат. – А пока мы стоим на месте, наши деньги могут уйти далеко.
– Ты знаешь, в какой стороне их искать?
– Нет.
– Ну так вот жди дядю Федора. Кажется, он идет.
Мальчишки застали дядю Федора врасплох. Директор копался на огороде, одетый по-домашнему, в синее выцветшее трико с вытянутыми коленями и в неизвестно каким чудом сохранившуюся салатовую майку-соколку. Голову ему прикрывал от солнца носовой платок с завязанными на узелки уголками.
– Там машина приехала, блеск! Вас просят.
Двое крутых…
Дядя Федор воткнул в землю лопату и посмотрел на грязные ладони.
– Вас просят, – напомнил мальчишка.
– Подождут, – директор детского дома с достоинством прошел в дверь своего кабинета.
Он переодевался, страшно торопясь, боялся, что богатые посетители уедут, но выйти к ним в выцветшем физкультурном трико не мог себе позволить. Директор обязан всегда выглядеть соответствующим образом. На такой случай в кабинете был припасен белый костюм, сшитый в восемьдесят первом году.
Дядя Федор, давно забывший, когда его называли по имени-отчеству, сбил ладонями пыль с рукавов белого пиджака, осмотрел единственные парадные ботинки, затянул узел галстука и направился к воротам. Его редкие седые волосы шевелил теплый ветер.