– Жить он там не будет, к вещам твоим не притронется, после твоего освобождения на имущество претендовать не станет. Он у меня на крючке, по гроб жизни мне обязан. Зря ты так, Самсон Ильич! Я же говорил наверху, если бы ты взял на себя пару махинаций с церковными предметами, они готовы были снять с тебя обвинение в хранении оружия.
– Тогда бы меня посадили с конфискацией. Все уже решено.
– Кем?
– Мной!
* * *
Вот так и оказался Самсон Ильич Лукин сперва за решеткой, а потом и за колючей проволокой. В тюрьме и на зоне бесполезно объяснять, что посадили тебя зря, там все сидят ни за что. Попытки оправдаться лишь вызывают насмешливые улыбки у товарищей по несчастью, Будучи человеком сильным, умеющим устраиваться в жизни, Самсон Ильич уважал не столько криминальных авторитетов, сколько мужиков сильных, умеющих противостоять несчастьям. На зоне особенно трудно прожить без друзей и знакомых. Лишенный свободы лишен и выбора. Приходится довольствоваться общением с теми, кого Бог послал. Контингент же в местах лишения свободы специфический, редкий заключенный заинтересуется такой тонкой материей, как искусствоведение.
Наведывались в библиотеку люди разные. Забредали сюда и бывшие интеллигентные люди, инженеры, преподаватели вузов, попавшиеся на взятках, начальники строительных управлений, распродавшие вверенные им стройматериалы. Забредали для того, чтобы поговорить с интеллигентным, умным человеком, именно таким и слыл Самсон Ильич на зоне.
Но однажды в библиотеке появился мужчина, сделанный из иного теста, чем предыдущие посетители. Образованием и тонкостью манер он не отличался: простое, словно вырубленное топором из деревянной колоды, лицо, крепкая, приземистая фигура.
– Кузьма Пацук, – представился он Лукину и подал руку с таким видом, словно Лукин обязан ее пожать.
Когда рукопожатия не произошло, Пацук нисколько не огорчился.
– Почитать чего-нибудь не найдется? Лукин широким жестом указал на стеллажи:
– Откуда я знаю, чего тебе хочется, даже в нашей библиотеке всякие книжки есть.
– Я аккуратно читаю и книжки беречь умею, – предупредил Кузьма Пацук и, сбросив ватовку, присел на корточки возле стеллажа.
Лукин на какое-то время потерял к нему интерес. Он сидел за письменным столом и сквозь увеличительное стекло рассматривал прекрасно сделанные репродукции древнерусских икон.
Прошли полчаса, час… Самсон Ильич даже забыл о посетителе, так тихо он себя вел. Пацук возник перед Лукиным внезапно, библиотекарь даже вздрогнул.
– Выбрал что-нибудь? – спросил он, глянув на мозолистые руки Кузьмы.