За шлюхами оценивающими взглядами следили трое “деловых”, попивавших полезное для желудка красненькое по пятьсот “зеленых” бутылка. Панкрат помимо воли усмехнулся — ничего у ребят не выйдет, девочки в групповухах принципиально не участвуют.
За одним из столиков в центре зала веселилась местная золотая молодежь — наверняка отмечали окончание сессии в каком-нибудь из престижных вузов столицы, а то и дальнего зарубежья.
Трое парней и столько же девушек оживленно переговаривались и над чем-то заразительно смеялись. Панкрат не стал задерживать на них внимание, и его взгляд сам собой переместился на соседний столик, за которым сидела девушка, явно не входившая в число постоянных посетителей ресторана “Неаполь”, что отнюдь не лишало ее всех очевидных достоинств, неплохо упакованных в стильный прикид, что называется, “от кутюр”.
Панкрат присел за столик в одной из угловых кабинок и принялся незаметно рассматривать незнакомку. Та же, как назло, словно почувствовала его взгляд и отвернулась. Вынув из лежавшей на столе сумочки пачку длинных дамских сигарет и зажигалку, она прикурила и подозвала официанта.
Суворин тоже решил закурить. Затянувшись, он неспешно выдохнул горький дым, снова посмотрел в направлении столика, за которым сидела девушка, и увидел, что она плачет — так, как это бывает у сильных натур: без слез, когда состояние человека выдает лишь подозрительный блеск в глазах и выражение искаженного внутренней болью лица.
Его, в общем-то, мало волновали проблемы посетителей заведения — до тех пор, пока они были совместимы с требованиями порядка и безопасности. Но этой девушке ему вдруг захотелось помочь.
По опыту он знал — чтобы избавиться от эмоций, мешающих работе, следует больше внимания уделить своим прямым обязанностям. Поэтому, позволив себе вздох сожаления, Седой вынул рацию и провел внеплановую перекличку сотрудников, потребовав от каждого краткий доклад о ходе дежурства. И, дослушав последний, снова обернулся к девушке.
Обстановка несколько изменилась. Шлюхи и бизнесмены уже ушли, и вряд ли вместе — за такой короткий промежуток времени даже о цене столковаться невозможно. Мажоры остались и по-прежнему хохотали так, словно и не переставали это делать все то время, пока Панкрат занимался перевыполнением своих служебных обязанностей.
Рядом с девушкой, так заинтересовавшей Суворина, уже стояла открытая бутылка шампанского в ведерке со льдом — видимо, успел расстараться официант. Светлый напиток искрился в бокале, который она держала в левой руке, отставив мизинец — и это выглядело отнюдь не манерно, а совершенно естественн”.