Командир диверсионного отряда повесил фонарь себе на пояс и снял с плеча небольшой рюкзак, сшитый из прорезиненной ткани. Из него он вытащил планшет с картой подземных коммуникаций Гудермеса (компьютерная графика, отличное качество) и еще раз сверил по ней маршрут группы.
Все было точно так, как они и предполагали — сейчас предстояло миновать один из особо опасных участков, открывшийся всеобщему обозрению после того, как в результате ковровой бомбардировки целый пласт асфальта был сорван вместе с частью трубы. В дыру не правильной формы диаметром метра три в самом широком месте свешивались обломки асфальта, бетонных плит и обрывки их оголившейся арматуры.
По данным разведки, патрулей вблизи этого пролома не было — русские не особенно хотели присматривать за дырой, от которой на несколько десятков метров вокруг распространялся не самый приятный запах. Командир группы рассчитывал, что они проскочат этот участок без проблем, но на всякий случай не мешало соблюсти необходимые меры предосторожности.
"Просвет” они действительно проскочили успешно. Правда, пришлось немного подождать: образовавшуюся дыру в этот момент как раз использовали по ее прямому назначению. Трое солдат из российских миротворческих сил, встав на краю, справляли нужду, лениво перебрасываясь друг с другом похабными шуточками.
Чеченцы терпеливо подождали. На всякий случай они выждали еще пятнадцать минут после того, как русские закончили отлив и ушли. Прижимаясь к осклизлым холодным стенам, все боевики по очереди миновали опасный участок.
До намеченной цели им оставалось пройти под землей еще без малого два километра. По-прежнему по колено в дерьме.
* * *
Безмолвный диалог их глаз был прерван негромким, но настойчивым стуком в дверь.
Ирина мягко освободила свои ладони из рук Панкрата и встала, машинально зачем-то поправив прическу.
— Войдите, пожалуйста.
Дверь немедленно приоткрылась, и в образовавшейся щели возникло озабоченное курносое личико совсем еще молоденькой медсестры.
— Ирина Петровна, — чуть ли не плачущим голосом проговорила она. — Харину из седьмой совсем плохо, а Нестор Иванович на операции. Я не знаю, что делать.
В ее голосе слышался неподдельный испуг. Договорив, она сразу же залилась слезами, не обращая никакого внимания на Панкрата, сидевшего на кушетке. Она его даже не заметила.
Ирина легко коснулась руки Суворина.
— Подожди здесь, — негромко произнесла она. — Я посмотрю его — и сразу же вернусь.
Он молча кивнул.
Ирина и молоденькая медсестра вышли из кабинета. Панкрат подвинул поближе стоявшую на столе пепельницу, в которой уже лежали полдюжины окурков без фильтра, и закурил.