За окном была — война.
Мужчина и женщина, не отрываясь, смотрели друг на друга.
* * *
Влажно чавкала смердящая жижа, плотоядно смыкаясь вокруг погружающихся в нее ног, и с неохотой выпускала их из своих объятий во время каждого нового шага. Узкие лучи света шарили вокруг, выхватывая из темноты бурую кирпичную кладку, покрытую крупными бусинами непрозрачной влаги и зелено-серыми язвами причудливых пятен и наростов. Со свода тоннеля время от времени срывались разбухшие, отяжелевшие капли, которые глухо шлепались о поверхность зловонной жидкости — по ней практически не расходились круги.
Они шли достаточно долго. Уже больше трех с половиной часов прошло с того момента, как они вошли в отводящую трубу городской канализации, откуда сточные воды попадали в очистные сооружения. Попасть туда не составляло труда, поскольку никто и не подумал выставить охрану возле отстойников, как их называли солдаты.
В мирное время они вряд ли смогли бы пройти там, где шли сейчас — все-таки город был достаточно большим, чтобы заполнить своими отходами одну из центральных сливных магистралей на три четверти ее объема. Однако после бомбежек, когда канализация была во многих местах повреждена, а количество жителей, способных пополнять ее постоянно, резко уменьшилось, уровень нечистот упал настолько, что теперь едва доходил идущим до пояса.
Иногда они слышали в темноте резкий пронзительный писк и царапающий звук когтей, скребущих камень. На плечо одному из боевиков даже свалилась здоровенная, длиной в полруки крыса. Ее когти вспороли ткань спецкостюма, а клыки клацнули у самого лица чеченца, но вовремя подоспевший сзади товарищ бандита отреагировал молниеносно — выхватив нож из висевших на поясе ножен, он пырнул мерзкое животное в брюхо, и крыса с разъяренным писком свалилась в нечистоты. Боевики поспешили миновать это место — на запах крови, вытекшей из распоротого брюха товарки, шустро сбежались другие крысы, ничуть не уступавшие первой по размерам. В планы чеченцев не входило прорываться с боем через стаю грынузов-мутантов, и они просто прибавили ходу. Через некоторое время до них действительно долетел шум крысиной возни; плеск жижи, раздирающий душу писк.
Шедший впереди вдруг поднял руку, подавая остальным сигнал остановиться, и цепочка замерла, подчиняясь, словно огромная змея прекратила свое движение.
Возглавлявший это шествие человек выключил свой фонарь, и то же самое тут же проделали остальные. Затем он повернулся к тому, кто шел следом, и что-то негромко пробормотал по-чеченски.
Тот передал сказанное стоявшему за ним, и вскоре приказ достиг конца цепочки. К этому времени глаза людей привыкли к темноте, и она оказалась не такой уж беспросветной — на некотором расстоянии впереди бледно светилось пятно серого сумрака, указывающее на то, что в этом месте труба, скорее всего, пробита в результате попадания бомбы или снаряда, и в образовавшееся отверстие с поверхности проникает солнечный свет.