По прошествии нескольких очень долгих секунд Окорок захлопал по полу ладонью. Суворин тут же отпустил захват и отошел в сторону. Не спеша надел куртку, игнорируя косой взгляд поднявшегося здоровяка, сверкнувший затаенной злобой.
— Ну что, Окорок, поверил? — раздался ехидный голос.
Это спросил у своего помятого товарища тот “охотник”, что аплодировал Панкрату.
— Убедил тебя парень, а?
Здоровяк промолчал, отряхивая со своей майки кусочки отшелушившейся половой краски.
Так состоялось принятие Панкрата в отряд “охотников за головами”.
* * *
Выражение “детали предстоящей операции” оказалось слишком громким и явно не соответствовало тому объему информации, который Суворин получил от командира отряда. Собственно, и операцией это назвать было нельзя. В обычном, тактико-стратегическом смысле этого слова.
Специфика деятельности “охотников” по своей сути не терпела какого бы то ни было предварительного планирования. Все ограничивалось постановкой задачи — в данном конкретном случае она заключалась в похищении полевого командира Исхаламова, бывшего соратника теперешнего лидера “освободителей” Рашида. С этой целью группу выбрасывали в районе предполагаемой, по данным разведки, дислокации отряда Исхаламова.
Вот и все, что было известно наверняка.
Все тактические задачи, которые могли возникнуть — и обязательно возникнут — у группы после десантирования в указанном районе, “охотникам” предстояло решать самостоятельно, по мере надобности запрашивая руководство через портативную станцию спутниковой связи.
Панкрата беспокоил только один вопрос. Не имевший, впрочем, никакого отношения к предстоящей операции. Этот вопрос относился к тому периоду его прошлого, о котором сам Суворин предпочел бы забыть навсегда, если бы это было возможно. А именно — к тому периоду времени, когда он входил в состав одного из таких подразделений. Ему очень хотелось знать, пронюхали ли об этом эпизоде его прошлого сотрудники Службы. После гибели отряда, подстроенной его же руководством по мотивам, до сих пор остававшимся для Панкрата загадкой, вся информация о нем и его деятельности должна была быть либо уничтожена, либо запрятана в сверхсекретные базы данных.
Имел ли Алексеев ту степень допуска, которая позволяла бы ему работать с такой информацией? Если да, то о внезапном возвращении из небытия Панкрата Суворина вскоре узнают те, для кого он — не более чем нежелательный свидетель их темных делишек. Тогда приказ о ликвидации не заставит себя долго ждать, и к этому следовало быть готовым.
Не самое приятное занятие — постоянно ждать удара в спину.