Если же у Алексеева нет доступа к такой информации, Панкрат мог дышать относительно спокойно и опасаться только того врага, который был ему хорошо знаком — чеченских “борцов за независимость”. К этому он привык.
Панкрат не сомневался, что Алексеев знает о нем все, что касается участия его в первой чеченской кампании. Исходя при этом из того, что информация о его работе на Службу все-таки не известна капитану, Суворин объяснил ему, что его признали погибшим, когда на самом деле он находился в чеченском плену. Потом бежал, своим ходом добрался до России, а дальше-Дальше Алексеев уже сам мог пересказать Панкрату всю летопись его жизни на гражданке.
Оставалось только надеяться, что его “деза” прошла.
* * *
Последняя неделя была насыщена разнообразными тренировками.
Рукопашный бой, стрельба из всех мыслимых видов оружия, преодоление препятствий, метание холодного оружия. К этим занятиям добавилась еще и тактическая подготовка, которой руководил сам Алексеев. Под его началом “охотники” сначала отрабатывали, а затем и разрабатывали самостоятельно всевозможные варианты решения гипотетических боевых ситуаций, выдуманных аналитиками Службы.
Приоритетной задачей все-таки являлся захват Исхаламова живым; если же такой возможности не представится, его полагалось уничтожить. “Охотники” неоднократно анализировали ставшую легендарной операцию превентивного отряда “Буран”, результатом которой стало похищение известного полевого командира Радуева; в принципе, схема этой операции была базой для разработки их собственных вариантов.
Постепенно Панкрат познакомился со всеми бойцами группы, а с некоторыми даже наладил приятельские отношения.
Командовал “охотниками” ветеран первой чеченской кампании, Альберт Николаев по прозвищу Дед. Он был самым старшим среди членов группы и пользовался непререкаемым авторитетом. Присутствуй он тогда, когда Алексеев представил Суворина “охотникам”, здоровяк Окорок вряд ли повел бы себя таким хамским образом. Слово Деда было законом.
Николаев был невысокого роста, приземистый и кряжистый, словно дуб. Как и у Панкрата, у него были абсолютно седые волосы, стриженые коротким ежиком. Черты лица можно было бы назвать красивыми, если бы не переломанный в нескольких местах нос. У Деда не было мочки левого уха. Оторвало пулей чеченского снайпера. Еще у него не хватало безымянного пальца на левой руке. Этот палец он потерял в плену у боевиков — его обрезали, чтобы послать его родным.
С Дедом у Панкрата сразу же установились нормальные товарищеские отношения. У них было много общего: оба воевали в Чечне с самого начала первой кампании, оба служили в спецвойсках (Суворин, однако, не стал распространяться о своей службе в отряде “охотников”), и оба, как оказалось, потеряли в Чечне самых близких людей.