- Тебе этого хватило? - засомневался Илларион.
- Хороший доктор иногда по одним глазам пациента ставит диагноз.
- Жить будет? - в тон Феликсу спросил Забродов. Он по-прежнему относился к своему автомобилю как к живому существу и в этом находил единомышленника в лице Феликса.
- У каждой машины есть душа, - проговорил тот, кладя руку на капот.
Он сделал это так, как делают взрослые, кладя ладонь на лоб ребенку, чтобы проверить, нет ли температуры.
- Пусть остынет немного, а мы посидим. Только сейчас Забродов увидел, что под старыми, давно одичавшими яблонями, среди сорняков стоит вкопанный в землю стол, надежный, сделанный больше чем на одну человеческую жизнь. Четыре стальные трубы, на них лежал щит из дубовых досок в ладонь толщиной. Доски были свежеструганные. С одной стороны от стола растянулся старый сетчатый гамак, с другой стороны стояла железная двуспальная кровать с матрасом, обтянутым брезентом. Брезент давно выгорел на солнце, его грязноватая в разводы белизна вполне могла сравниться с белизной гимнастерки солдата, уходящего на дембель.
- Садись, - предложил Феликс, указывая Забродову на кровать. - Если не удобно, возьми подушку.
Сам он устроился на гамаке и, запустив руку под обширный стол, вытащил четыре бутылки пива, холодные, покрытые конденсатом.
- Угощайся, - без всякого усилия Феликс содрал жестяные пробки большим пальцем.
- Я не буду.
- Почему?
- За рулем, - автоматически ответил Забродов. Феликс мягко поставил перед ним бутылку:
- Отвыкай. Твоя машина пробудет у меня не меньше трех дней. Привыкай к нормальной жизни, когда можно пить пиво, если захочется утолить жажду, когда ходишь пешком.
- За встречу, - произнес Забродов, поднимая бутылку с пивом.
Бутылки сошлись со звуком, который возникает от соприкосновения двух средних размеров булыжников.
- Знаешь, в этом что-то есть, - усмехнулся Илларион. - Я имею в виду в пиве, которое пьешь с утра не для того, чтобы опохмелиться, - Забродов перевел дыхание, наслаждаясь новым аспектом собственной жизни, и сделал еще несколько глотков. - Пиво как пиво, обыкновенное, "Жигулевское"... - говорил он, разглядывая этикетку, - а у тебя оно почему-то пьется вкусней.
- И пива "Жигулевского" не бывает, - напомнил Феликс.
- Конечно, по справедливости это пиво должно назваться "Баварским", во всяком случае, технология приготовления немецкая.
- Вот так и рушатся патриотические мифы.
- Ты же сам только что говорил, гайка не имеет национальности.
- Гайка - нет, - убежденно произнес Феликс, - а вот машина - имеет душу. И пиво тоже.