"Можно сказать, повезло”, – подумал он.
Была проломлена лишь верхняя костная поверхность в затылочной части. Сразу понятно, что готовили ее к операции женщины – волосы выбрили лишь вокруг самой раны, а то лежала бы сейчас лысая, как бильярдный шар. Особого значения тому, что девушка попала в реанимацию без документов, Федор Иванович не придал. Так уже случалось не раз, но безымянным пока еще никто не умер. И не выжил, если не считать Сергея Дорогина, покинувшего больницу под кличкой Муму. Обычно родственники находились быстро.
Заведующий лабораторией присел на край кровати. Пальцем оттянул нижнее веко девушки. В сосудиках уже слабо просматривалась кровь.
«Ага, значит, возвращается к жизни. Давление поднимается, и можно будет попасть иголкой в вену.»
– Еще наркоз действует, – пояснила сестра.
– Это я и без тебя вижу.
Он откинул одеяло и высвободил руку девушки. Кижеватова лежала обнаженная – такая, какой ее сюда доставили с операционного стола. Федор Иванович, если бы был в палате наедине с не пришедшей в себя пациенткой, не почувствовал бы ни желания, ни стыда. Но присутствие медсестры смутило его, и он, слегка покраснев, прикрыл простыней грудь девушки.
Федор Иванович протер локтевой изгиб спиртом и, взяв в руки иглу, на несколько секунд замер. У девушки явственно просматривался след от укола в вену.
– Ей уже кровь на анализ брали, – сказал он.
– Нет.
– Я же вижу.
Медсестра пожала плечами.
– Мне об этом никто ничего не говорил. Да и вы об этом должны были бы знать.
«Точно, – подумал Федор Иванович, – раз не приносили, значит, не брали. Наркоманка она, что ли? Наширялась какой-нибудь дряни и пошла вышивать по шоссе, под машины бросаться. Хотя не похоже. У наркоманки весь локтевой изгиб должен быть исколот, а тут одна только дырочка. Ну да мне-то что, может, неудачно капельницу ставили.»
И, чтобы больше не мучиться сомнениями, он вновь взял девушку за руку. На этот раз в нем говорил уже не мужичина, а профессионал. Он даже не обратил особого внимания на следы от веревок. Это его не касалось. Взгляд заведующего лабораторией искал вену, в которую можно всадить иглу. Хрустнула тонкая оболочка кровеносного сосуда, и на пластиковом переходнике иголки появилась сперва большая капля, а затем кровь уже потекла ручейком в подставленную пробирку.
Набрав столько, сколько требовалось для анализа, Федор Иванович вытащил иголку и вышел из палаты.
«Эх черт, – думал он, – как день бездарно пропадает. Жена мне скандал устроит. А за что? Не пил, не гулял, делом занимался. Все равно не поверит. Женщины – они такие, считают, стоит мужику полчаса свободного времени дать, так он или в пьянку бросится, или по бабам.»