Заведующему лабораторией стало жаль себя. Стало жаль цветов, подаренных Тамаре. Вот тут-то он и ощутил свою вину. Не подари сдуру букет, сидел бы себе спокойно вечером рядом с женой на диванчике и смотрел бы телевизор. А теперь придется не только ужин готовить, но и посуду мыть, чего он не выносил патологически.
Лишняя суета в больнице утихала, на этаже, где располагалась лаборатория, и вовсе тишина стояла такая, как на кладбище. Федору Ивановичу даже не по себе сделалось. Не любил он длинных гулких коридоров, в которых горит лишь дежурное освещение. Не любил с детства. Ему всегда казалось, что в дверной нише или за углом притаился… А кто притаился? Этого Федор Иванович не мог сформулировать ни в детстве, ни сейчас. Ну скажите, ради бога, кому понадобится покушаться на жизнь или тощие финансы провинциального медика?
Но страх неистребим. Даже инструменты стали позвякивать в металлической коробочке, зажатой под мышкой у Федора Ивановича. Он опасался вполне реальных вещей. Как человек, ежедневно работающий с кровью, вампиров, вурдалаков и прочей нечисти он не боялся. Но отнюдь не от храбрости, а потому, что в их существование не верил. А потому спокойно поминал имя черта, даже идя по темному коридору.
И вновь началось самое настоящее колдовство. Заведующий лабораторией выглядел как заправский алхимик. Жене звонить не стал, бесполезно. Еще час тому назад можно было бы с ней договориться, а теперь… Федор Иванович наперед знал, что она ему скажет. “Я уже выезжаю, скоро буду”, – произнесет он в телефонную трубку. – “Можешь вообще не приезжать!” – услышит он в ответ.
Стеклышки, пробирки, синее пламя спиртовки, микроскоп, реактивы – то, чем обычно занималось человека три, скопилось в руках Федора Ивановича. Он спешил, но не настолько, чтобы наделать ошибок.
Первые результаты его обескуражили. Он отодвинул препаратные стеклышки и сел, уставившись в белую кафельную стену.
– Такого быть не может! – проговорил он.
Федор Иванович готов был скорее поверить в ошибку, чем в полученные им цифры. Двух абсолютно одинаковых анализов крови в природе практически не существует, как не бывает двух одинаковых отпечатков пальцев. Он мог не заглядывать в бланк, покоившийся в его письменном столе под стеклом, цифры помнил наизусть. Ведь прошло совсем немного времени с момента, когда он заполнял графы собственной рукой. Цифры сходились во всем.
"Этого не может быть, потому что не может быть никогда!” – Федор Иванович тряхнул головой, сбрасывая наваждения, и с удвоенной энергией взялся за работу.