– Ну так что, в порт поедем или сначала поищем подходящую гостиницу?
Конечно же, они отправились в порт искать корабль, отплывающий в Неаполь. Читрадрива понял, что вопрос был задан лишь с целью возобновления беседы. Постепенно они вновь разговорились, но богословских проблем уже не касались. Лоренцо интересовало, нравится ли Читрадриве Барселона, какого он мнения о каталонцах и, главным образом, о каталонках, какие порядки заведены на Руси – и прочее в том же духе. Лишь однажды он вскользь обронил:
– А ваше весьма оригинальное мнение о Святой Троице, мой дорогой друг, советую вам держать при себе.
Читрадрива собирался что-то ответить, но Гаэтани уже вовсю расхваливал порядки, установленные при дворе неаполитанского короля, где Лоренцо, в силу знатности своего рода, занимал довольно высокое положение. Когда же Читрадрива полюбопытствовал, кого может не устроить высказанное им воззрение на сущность Святой Троицы, Гаэтани сделал вид, что не расслышал вопроса.
Им повезло: утром следующего дня один торговый корабль отплывал в Неаполь с заходом в Марсель, на Корсику и Сардинию. Капитан показался Читрадриве порядочным малым. Он запросил умеренную цену за провоз двух пассажиров, порекомендовал барышника, которому можно выгодно продать лошадей, и посоветовал, в какой гостинице лучше остановиться. Напоследок капитан пообещал утром прислать за ними матроса, чтобы пассажиры случайно не опоздали к отплытию.
Однако Гаэтани не разделял мнения Читрадривы о порядочности капитана.
– Скверная у него рожа, мой друг, очень скверная, – недовольно ворчал он по пути к барышнику. – Вы склонны излишне доверять людям.
Читрадрива снисходительно усмехнулся. Он мог судить о людях не только по внешности. Он знал, что капитан настроен к своим знатным клиентам дружелюбно и ничего худого против них не замышляет.
Барышник дал за лошадей хорошие деньги, а гостиница оказалась вполне приличным заведением. Угодливый хозяин предложил путникам отдельную комнату – небольшую и без претензий на роскошь, но опрятную и уютную. А ужин, который дожидался их в обеденном зале, был выше всяких похвал. Читрадрива нашёл, что здесь очень мило, и пребывал в прекрасном расположении духа, чего нельзя было сказать о Гаэтани, который по-прежнему хмурился.
– Ну, а чем теперь вы недовольны, сеньор Лоренцо? – спросил наконец Читрадрива, слегка раздражённый угрюмостью итальянца, чья кислая физиономия мешала ему в полной мере наслаждаться ужином. – Что вас ещё беспокоит, кроме скверной рожи капитана?
– Да хотя бы эта гостиница, – с мрачным видом произнёс Гаэтани, подозрительно оглядываясь по сторонам. – Настоящий притон… Если не сказать большего.