– Нет-нет, я просто хочу вернуться к себе, – запротестовала она, очутившись внизу и не в силах противостоять Тэйну, твердой рукой направившему ее в гостиную.
– Если ты предпочитаешь миловаться со своим ухажером под хорошо освещенной аркой, то должна знать, что рискуешь быть замеченной, – сказал он с холодной и презрительной усмешкой на губах. – Твое счастье, что ты не пригласила его к себе на ночь.
– Об этом не могло быть и речи, – ледяным тоном отрезала она. – Но если уж ты так печешься о моей морали, то могу порадовать тебя, сообщив, что больше не буду встречаться с ним.
– Прекрасно, – спокойно ответил Тэйн. – Хотя почему ты думаешь, что я поверю этому, в то время как ты не устаешь обвинять меня, без всякой причины и несмотря на мои многократные отрицания, в неверности, убей Бог, не знаю! Надеюсь все же, что ты говоришь мне правду, Сапфи, так как я хотел бы знать еще кое-что. Какие у тебя соображения насчет Стефаноса?
– Что ты имеешь в виду? – с недоумением уставилась на него она.
– Я имею в виду, когда он проснется утром и станет плакать, увидев, что тебя нет рядом, – нетерпеливо бросил он.
– Все будет хорошо. Ты же сам сказал: ничего серьезного у него нет!
– Я не говорю о его физическом состоянии. Меня тревожит то, что эмоционально он разрывается на части! Ради всего святого, как ты можешь быть настолько слепой? До последнего времени, в течение девяти месяцев, ты навещала детей каждый день. Им трудно понять твое отсутствие, как бы ты им это ни объясняла. Theos mou! – взорвался Тэйн, не слыша ее немедленного ответа. – Самое меньшее, что ты можешь сделать, – это остаться здесь на ночь и быть радом, когда малыш утром позовет тебя.
– Я не могу! – с трудом выдавила из себя Сапфира. Продолжать эти мучения было бы слишком жестоко как для нее, так и для детей.
– Но почему же, Сапфира? Почему? – с агрессивной настойчивостью требовал он. – Есть какая-то причина или тебе просто доставляет удовольствие делать все наперекор мне?
– Это нечестно! – бросилась она на свою защиту. – Я тоже могу спросить тебя, доставляет ли тебе удовольствие унижать меня?
– Унижать тебя? – он вскинул брови, разыгрывая изумление. – Когда же я унижал тебя, Сапфира?
– Все это время! – возмутилась она. – С того самого момента, как я вошла в этот дом, ты все время помыкал мной, как если бы… если бы…
– Как если бы я любил тебя и хотел, чтобы ты освоилась в этом новом и незнакомом для тебя окружении с наименьшими трудностями? – тихо продолжил он, глядя на ее непокорное лицо сквозь полуопущенные веки.
– Нет! – в отчаянии выкрикнула она, пытаясь объяснить ему свои тогдашние чувства. – Как если бы я была строптивым ребенком, нуждающимся в строгой дисциплине!