Лязг железа, поворот ключа.
Дорин остался один в помещении, где с каждой секундой делалось всё светлее и жарче. Снизу повалили клубы едкого черного дыма – это занялся линолеум.
Сгореть заживо не успею – раньше задохнусь, подумал Егор. Дышать и сейчас уже было трудно.
Разорвать ремни невозможно, он уже пытался, причем был тогда гораздо сильнее, чем теперь. Перегрызть?
Кое-как, натянув ножной ремень до предела, достал до кожаной полосы зубами. Крепкая, зараза! Если бы жевать ее час или два, может, и удалось бы. Но времени у Егора была минута, много две.
Пылающий ручеек медленно полз в эту сторону. Воздух приходилось хватать ртом. Очень скоро кислорода в комнате вообще не останется.
Нужно отодрать ножку кровати от пола, вот что. Он рванул раз, другой, но шурупы держали намертво.
Зарычав от ярости. Дорин вцепился в ножку руками и затряс кровать, что было сил. Подается? Или показалось?
Шляпка одного шурупа на миллиметр вылезла из пола, и тут Егор впал в остервенение. Не замечая, что бьется о железную скобу затылком, не чувствуя боли в плече, он уперся руками в пол, спиной надавил на лежак.
Хруст, треск. Есть! Ножка отделилась от пола Высвободив руки, все еще сцепленные одна с другой, Дорин расстегнул ножной ремень.
В глазах всё плыло, по лицу лил пот, легкие обжигало жаром.
Поднялся, в два прыжка подлетел к двери. И только теперь понял, что всё было впустую. Замок закрыт, а дверь такая, что не вышибешь: во-первых, железная, а во-вторых, открывается внутрь, согласно ГОСТу.
В отчаянии он подергал ручку.
Согнулся в приступе мучительного кашля. Глаза слезились, рассмотреть что-либо сквозь подрагивающую пелену было трудно.
И все же самым уголком зрения он заметил в углу, по ту сторону пылающей лужи, черную дырку – ту самую, которую использовал по нужде.
Дорину сейчас было не до брезгливости. Он с разбега перемахнул через пламя и сунулся головой в отверстие. Известно: пролезет голова – протиснется и тело.
Голова-то вошла, но застряли плечи. Накачал Дорин мускулатуру на свою беду. Если б не долгая голодовка, превратившая крепкого парня в доходягу, нипочем бы не втиснулся. Но когда пламя лизнуло щиколотку, Егор взвыл от боли и так рванулся, что рухнул вниз, в вихре горящей трухи и пыли.
Падать было невысоко, метра полтора, не расшибешься. Шлепнулся в зловонную грязь, но чистоплюйничать было некогда – требовалось погасить тлеющую штанину.
Покатавшись по кирпичному полу, Егор кое-как сбил пламя и только тогда огляделся.
Один подвал под другим – это в старых московских постройках бывает часто, потому что испокон веку строили на одном и том же месте, поверх прежних фундаментов. Видно, и этот дом был поставлен на старинной опоре.