кулак.
Сурово глядя на меня, он процедил:
- Ты можешь коснуться.
Я с опаской дотронулся кончиками пальцев до его ладони.
Я ощутил что-то холодное, и увидел отблеск. Рука резко сжалась. Я
ничего не сказал. Он нетерпеливо продолжал свои разъяснения,
будто обращался к ребенку.
- Это диск Одина, - сказал он. - У него только одна сторона. Нет
другой вещи в мире, у которой была бы только одна сторона. Пока
диск у меня, я остаюсь королем.
- Он золотой? - спросил я.
- Не знаю. Это диск Одина. У него только одна сторона.
Я начал мечать о диске. Будь диск моим, я мог бы обменять его на
слиток золота и стать королем. Я сказал бродяге, которого
ненавижу по сей день:
- Я закопал у себя в хижине сундук с монетами. Они золотые и
блестят, как топор. Если ты дашь мне диск Одина, я дам тебе
сундук.
- Не желаю, - упрямо сказал он.
- Что ж, - сказал я, - отправляйся восвояси. Он повернулся ко мне
спиной. Одного удара было достаточно, чтобы свалить его; когда он
падал, рука его разжалась, и в воздухе я увидел сияние. Я сделал
отметку топором и потащил мертвеца к речке, которая стояла
высоко, там я бросил его в воду.
По пути к хижине я искал диск. Я не нашел его. Было это много лет
назад, и я все продолжаю искать.