– Вот это да! – воскликнул я, искренне восхищаясь. – Я бы не хотел держать в руках этот Приз, если бы они меня догнали.
– Да уж, – согласился со мной Ааз. – Поэтому, если ты не против, поспешим восвояси.
– О, верно, Ааз… – начал я, но он уже пожирал метровыми шагами большие отрезки дистанции.
Я припустил вдогонку, твердо решив не спрашивать его о том, как мы сможем миновать часовых у ворот. Я знал, что раздражаю его своими постоянными вопросами, и кроме того, ответы только расстраивали меня.
Однако, когда мы приблизились к воротам, нервозность моя усилилась, а решимость ослабла.
– Э-э-э… ты хочешь, чтобы я переменил личину на Призе? – спросил я на пробу.
– Нет, – отрезал он. – Но ты мог бы вывалять нас в грязи.
– Вывалять нас? – не понял я.
– Немного грязи и крови на мундирах, – разрешил Ааз. – Чтобы мы действительно выглядели побывавшими в бою.
Я согласился поправить наши личины. Между прочим, это не так легко, как может показаться. Попробуйте закрыть глаза и представить себе грязные мундиры, когда несешься рысью по незнакомым переулкам. К счастью, жизнь с Аазом научила меня работать в экстремальных условиях, и поэтому я выполнил задачу как раз вовремя: мы уже добежали до ворот.
Мои труды были вознаграждены: часовой посмотрел на нас, разинув рот, и вдруг заорал, вызывая караульного офицера. К тому времени, как тот появился, мы достаточно приблизились, чтобы дотянуться до его отвисшей челюсти.
– Что здесь происходит? – потребовал он ответа, снова овладев собой.
– Бои на улицах, – выдохнул Ааз, довольно реалистично изображая усталого воина. – Им нужна ваша помощь. Мы пришли вас сменить.
– В самом деле? – нахмурился офицер. – У вас такой вид, словно… Вы сказали, бои?
– У нас еще хватает сил, чтобы встать на охрану ворот, – заметил Ааз.
– Все что угодно, лишь бы выделить для боев свежие силы.
– Каких боев? – переспросил офицер, и было видно, что он едва подавляет желание встряхнуть Ааза, чтобы привести его в чувство.
– Уличные беспорядки, – выдохнул Ааз. – Букмекеры изменили ставки и не собираются выполнять свои обязательства. Это просто ужасно!
Офицер побледнел и отшатнулся, словно его ударили.
– Но ведь это означает… Все мои сбережения поставлены на войну! Они не могут этого сделать.
– Вам лучше поторопиться, – настаивал Ааз. – Если толпа разорвет букмекеров на части, то никто не сможет вернуть своих денег.
– За мной! Все за мной! – заревел офицер, хотя в этом не было надобности. Часовые уже побежали в город. Офицер был явно не единственным, кто вверил свои заботы букмекерам.
Он бросился было за ними, но вдруг остановился и, посмотрев на нас сочувственным взглядом, сказал: