– Тогда ты должен следовать за мной.
– Куда?
Она ухмыльнулась, и Корс Кант увидел, что ее зубы остры и похожи на собачьи клыки.
«О боги, надеюсь, что это все из-за гриба, пусть это будет только из-за него!» – мысленно взмолился бард.
– В Аркадию, – отвечала девушка.
Она поставила свечу на землю, и на ее лицо легли глубокие тени. И сама она стала похожа на тень из Гадеса. Протянула руку, коснулась щек Корса Канта.
– В служеньи Свету, Изиде, Марии, Диане трудились долго мы, сооружая храм Солнца, – произнесла она нараспев. – Мы – Строители Храма. Мы изучали эти божественные кристаллы, искали связь между камнями земли и звездами хрустальной тверди небес.
– Не понимаю, – прошептал Корс Кант. Ему стало страшно. Слова, произносимые Анлоддой, казались старше ее, древнее Артуса, древнее даже той земли, на которой стоял теперь Каэр Камланн. «Я хочу только тебя, мне не нужно никакое просвещение!» – мысленно умолял Корс Кант. Но он не мог произнести этого вслух.
Анлодда отняла руки, медленно пошла по кругу около Корса Канта, продолжая говорить странным, потусторонним голосом. Корс Кант не видел ее.
– Чего хочет посвящаемый? Он ищет опыта, ему его недостает. Но он посвящается в тайны внутренней сути Человека. Он хочет познать, что такое душа. Но это тебе известно от Мирддина и друидов, верно?
– Откуда тебе ведомы эти слова? Это тайна друидов, ее никому не поверяют!
Кто эти ей сказал слова?
Деревья, птицы иль трава?
Ты в храме Вечности стоишь Обряд священный совершишь!
– Сколько дорог ведет в Рим? – спросила Анлодда. Корс Кант вздрогнул и вернулся с небес на землю.
– Все, – ответил он, отчаянно желая увидеть возлюбленную, убедиться в том, что за спиной у него стоит именно она, а никто другой. Голос у Анлодды странно изменился, стал чужим. «Она – все еще она?»
Но кем еще могла стать Анлодда? Кем? А голос ее звучал как бы с заоблачных высот.
– А сколько дорог ведет к Свету? Он был готов ответить, но вовремя понял, что лучшим ответом будет молчание.
– Корс Кант Эвин, боюсь, такого просвещения тебе не вынести. Склонись и погаси свечу!
Он растерялся, неуклюже наклонился, сделал глубокий вдох… И тут же откинулся назад – Анлодда оттащила его.
– Не путай стихии. Корс Кант; даже гневу не позволяй объединять их! Погаси свечу пальцами, а не дыханием! Встань, выпрямись. – Голос Анлодды прозвучал еще более отчужденно и загадочно. Нет, то был не ее голос. Корс Кант задрожал – он понял наконец, кому принадлежит этот голос.
«ЭТО ХРАМ, ВЫСТРОЕННЫЙ ДЛЯ ЦАРЯ СОЛОМОНА, – ТАК ГОВОРИТ ИУДЕЙСКОЕ ПИСАНИЕ».
Юноша стоял, и по коже его пробегали порывы ледяного ветра.