«О боги, только не это. Теперь еще и Dux Bellorum здесь! – Корс Кант в отчаянии запрокинул голову. – Они никогда не уйдут! Буду тут висеть, пока не свалюсь!»
А голову он запрокинул зря. Потеряв равновесие, бард в страхе пытался покрепче уцепиться онемевшими пальцами за край подоконника, а нога неуклонно сползала вниз с выбоины в стене. Он падал.., но очень медленно… Левая рука отцепилась… Еще мгновение и…
«Возьми меч».
Нога соскользнула.
«Да возьми же меч!» – Снова этот голос в голове, тот самый, который говорил с ним со времени первой встречи с Меровием. Но что это значило, какой еще меч?
Корс Кант в ужасе посмотрел вниз. Красноватые булыжники, которыми был вымощен двор, ждали его, оскалившись, словно зубы дракона. Он ничего не мог поделать, его ожидала неминуемая гибель.
И вдруг страх исчез. Стало легко. Он понял, что покинул свое тело, он как бы глядел на него с высоты. «Я умру. Когда-нибудь я непременно умру, быть может – сегодня, быть может – прямо сейчас». Но почему-то от этой мысли ему было покойно и легко. И в этот миг он увидел меч.
Он торчал под подоконником, рукояткой к юноше, а лезвие было воткнуто в стену – совсем как в легенде о том мече, который Уртус, отец Аргуса, вырвал из камня, чтобы затем стать королем трех королевств .
Вот и вторая рука Корса Канта оторвалась. Он слишком сильно запрокинулся назад и не мог дотянуться до стены. Снова посмотрел вниз, гадая, выживет или погибнет. А красные булыжники так и звали к себе, так и манили…
Но и меч звал его к себе. «Хватайся за меч!» – приказывал внутренний голос. Корс Кант слышал его так явно, словно Меровий стоял совсем рядом с ним.
Время тянулось медленно, как тогда, когда герои сидели возле головы Брана, а голова повествовала им о царствах былых времен и о том мраке, что ждет их впереди. Голова вещала сто лет, но за это время герои состарились только на одну ночь.
Корс Кант протянул к призрачному клинку призрачную руку, всей душой пожелав, чтобы его рука во плоти коснулась меча. Левая, потом правая… Почему-то он не упал, а повис, вцепившись обеими руками в рукоятку.
«Ты кто – провидение? Это знамение? Разве меч – моя дорога, а не арфа?»
Кто-то за спиной у Корса Канта, быть может, сам Меровий, покачал головой. Юноша не сомневался в этом. «Взгляни вниз, оглянись назад. Меч не всегда меч, и чаша не всегда вмещает вино. Золото покупает не только хлеб, а в океане деревья вырастают выше, чем на суше».
Корс Кант потянулся к стене, к подоконнику, крепко ухватился за него. Меч растаял в туманной дымке, пронзив без боли его грудь и лицо.