Над бассейном, прямо в колышущемся воздухе, стали медленно проявляться грубые очертания массивной фигуры. Древний бог был похож на кривоногого гиганта с черной кожей, вывернутыми губами, оттопыренными острыми ушами и огромным ртом. В оскале проглядывали желтые пеньки зубов, в плоском носу темнело чугунное кольцо, а глаза прикрывала повязка. Ко всему прочему он был лыс и волосат, как обезьяна.
— Ну до чего же милое созданье! Влюбиться можно! — не удержалась охотница.
Мек-Бек обратил к ним свой темный лик…
* * *
— О, всемогущий повелитель Вселенной! Прими в дар от своей покорной слуги, Гаги Великолепной… (опять полчаса на уже осточертевшее повторение титулов — даже бог раздраженно зевнул) этих нечестивцев, этих преступников… (еще четверть часа обзывательств), и пусть достойная кара падет на их головы!
Черный исполин уставился на Джека. Друзья не видели его глаз, скрытых широкой повязкой, но остро чувствовали на себе тяжесть пронизывающего взгляда. Казалось, он видит их полностью, до внутренностей, до молекул, до атомов. Гага вновь открыла рот, но воскресший бог жестом приказал ей молчать. Недовольная хозяйка замка негодующе пискнула, однако подчинилась более высокой силе. Самюэль Вилкинс торопливо обмахивал ее платочком:
— А еще они убили леди Морт!
— Помолчи, смертный… Не с тобой говорят, — Голос Мек-Бека был похож на грозовые раскаты, только слегка дребезжащие, — Ты убил мою дочь. Ты пожалеешь, что родился на свет, Джеральд.
— Батюшки, так королева — дочь Мек-Бека?! — ошарашенно забормотал колдун, — Хотя… Почему бы и нет? Боги такого сорта любят поволочиться за смертными. Он наверняка пролез к ее матери в соответствующем образе и…
— Что ж, я убил ее! — гордо откликнулся Джек, не обращая никакого внимания на предупреждающие тычки леди Шелти. — Твоя дочь была чудовищем, она принесла много горя моему брату, погубила моего отца, заполнила нечистью мою страну — и получила по заслугам!
— У меня много детей… — задумчиво ответил гигант. — Одни рождаются, другие умирают, мне все равно. Почему вы здесь?
— Я их заставила! — счастливо влезла Гага.
— Зачем?
— Как? Ну, чтобы страшный гнев великого бога покарал…
— Ты что?! — взревел Мек-Бек. — Сама разобраться не можешь? Тревожишь по мелочам… Ладно. Вы все виноваты. Надо наказать всех. Смерть? Слишком быстро… Что ж, король! Я уничтожу все твое государство, выпью кровь всех людей, стану могучим! Весь мир — мой! Ты, кстати, тоже виноват… — Толстый палец уперся в грудь Сэма.
— Но… повелитель! Я прошу отдать его мне, он хороший слуга, — попыталась вклиниться Великолепная, однако, подумав, добавила: — А впрочем, возьми его себе. Я же не могу гипнотизировать его вечно. Может, мне самой принести тебе эту жертву?