– Не хочешь ли ты приложиться к графинчику? Уверяю, бренди – замечательное снотворное!
Мелисса надменно взглянула на супруга; тот отъехал на стуле от стола, скрестив длинные ноги.
– Нет сомнений, – вкрадчиво и весьма сдержанно сказала Мелисса, – что когда ты придешь в себя, то воспользуешься более эффективным анадином.
– Приду в себя? – протянул Доминик, и серые глаза блеснули на потемневшем лице с особенной яростью. – А почему ты думаешь, что я сейчас не в себе? Я ничего не сделал такого, чтобы стыдиться. – Его рот скривился. – Я на тебе женат, в конце концов.
Мелисса вскочила на ноги, бросила белую льняную салфетку и обежала вокруг стола.
– Ну, большое тебе спасибо! – заявила она гневно, стоя перед ним; ее грудь вздымалась. – Жаль, что твое благородство так же лживо, как твои клятвы!
Доминик поднял взгляд и бессознательно потянулся к Мелиссе, крепко схватил ее и посадил к себе на колени. Он спрятал лицо между ее сладко пахнущих грудей, губами прижался к ним.
– Ты хочешь благородного мужа, Лисса? Благородного мужчину, полного чистых помыслов? – прошептал он напряженно.
Подняв голову, он впился глазами в ее прекрасные черты, потом, к своему изумлению. Мелисса обнаружила, что ее голова опустилась ему на плечо, а ноги уже оторвались от пола. Ее губы были в нескольких дюймах от его, и Доминик требовательно спросил:
– А если бы я совершил подвиг, защищая твою честь, смягчилось бы твое ледяное сердце? Ты дала бы волю страсти, которую мы испытали в нашу брачную ночь?
Затаив дыхание, она ощущала прикосновение его губ, ее тело воспринимало тепло и силу его тела. Мелисса не знала, что сказать. Ей хотелось обнять его, прижаться к нему и неистово целовать его губы. Но память о самодовольной улыбке Деборы вновь всплыла в ее сознании. Мелисса мигом соскользнула с его колен и встала на ноги. Слезы навернулись на золотистые глаза, и с горечью она воскликнула:
– Перестань! Не играй со мной! Это невыносимо! – и вылетела из комнаты.
Доминик ошеломленно уставился на дверь, за которой исчезла жена. «Играть с ней?» Эта женщина сошла с ума! Не она ли перевернула его жизнь, заманила его в ловушку, покорила его сердце и потом растоптала! И теперь заявляет, что он играет с ней!
Доминик сидел, погруженный в невеселые мысли, пока не вошел слуга и не спросил деликатно:
– Можно убирать, сэр?
Доминик отсутствующим взглядом посмотрел на него.
– О, конечно, – ответил он после короткой паузы и поднялся. Выпитое бренди давало о себе знать, и он добавил:
– Принесите на галерею большой кофейник с кофе. Я посижу там перед сном.