Эти два колеса на носу просто посланы Богом. Они не только отвлекали внимание от прекрасных глаз и черт лица, они заставляли девушку щуриться, когда она пыталась что-то разглядеть сквозь маленькие линзы. К довершению всего среди кучи барахла на чердаке она отыскала безвкусное платье, которое висело на ней, как на палке, скрывая упругую грудь и тонкую талию. Серо-зеленая ткань придала ее золотистой коже нездоровый бледный оттенок, а уж когда она кривила губы – картина выглядела совершенно законченной и безнадежной: классическая старая дева.
К сожалению, Мелисса не могла удерживать губы в таком положении, когда смеялась (а она это делала часто), и образ рассыпался. Но Мелисса была довольна собой: ее внешность плюс к ней плачевное состояние дел Сеймуров отвадят докучливых поклонников.
– Ну и как? – снова спросила Мелисса. – Теперь Джон Ньюкомб отстанет от меня!
– Бог мой! Конечно! Он только взглянет на тебя, и – конец! – Захарий задорно засмеялся. – Но мне интересно, как дядя Джош воспримет тебя в таком виде.
– Его может хватить апоплексический удар, и он тоже от меня отстанет.
– Надеюсь, – ответил Захарий. – Ваши с ним споры после твоего отказа Ньюкомбу совершенно ужасны. Вы так ругаетесь, – удивительно, что вас не слышат в Батон-Руже.
– Я что-то не заметила, чтобы и ты говорил тихим голосом. А вчерашняя перебранка была еще хуже, чем та, что ты устроил, когда я отказала Джону. Тогда ты просто сказал, что он мне надоедает, а вчера – вчера ты кричал на него и велел убираться из дома. Захарий смутился:
– Я не выношу, когда он говорит с тобой в такой манере. Ты вправе отказать Ньюкомбу и кому угодно, и я просто потребовал, чтобы Джош не принуждал тебя делать то, чего ты не хочешь. – Потом, волнуясь, добавил:
– Он ведь не может меня выдворить из Уиллоуглена, правда? Я имею в виду – он не мой опекун?
Веселость Мелиссы улетучилась, и с тревогой в голосе она призналась:
– Я знаю только, что по воле отца Джош и я разделяем опеку над тобой. Но я не знаю, что будет, если Джош потребует, чтобы я жила под его опекой. Я буду бороться, но…
Они выглядели обескураженными, не понимая, как далеко простирается опекунство Джоша над Захарием. Однако все – вплоть до местного судьи – друзья дядюшки. Но вряд ли он способен причинить вред своим племянникам: с детства он и тетя Салли поздравляли их с днями рождения, хотя сам Хью не помнил, когда родились его дети. Именно дядя Джош подарил Мелиссе первого пони. Он часто занимался с Захарием, когда тот в тринадцать лет сломал ногу. Дядя Джош был человеком, к которому они прилепились после смерти Хью, он стремился оградить их от несчастья, которое свалилось на них по вине отца: разорения Уиллоуглена.