Захарий задохнулся от такого ответа, и немой вопрос застыл у него на лице. Но он был слишком воспитан, чтобы высказать его, и Доминик пожалел его:
– Несколько лет назад мистер Латимер и я не сошлись во мнении по поводу одной, ну, скажем, леди. Мы решили дать отдушину нашим чувствам на поле чести.
– И Доминик проделал аккуратненькую дырочку на правой руке Латимера, – сказал Ройс с явным удовлетворением. – Но, к несчастью, этим дело не кончилось. Через два дня Дому устроили засаду и напали на него, когда он возвращался из игорного клуба. Его сильно избили. Мы подозревали, чьих рук это дело, но доказательств не было.
– Ox, – выдохнул Захарий и, робко взглянув на Ройса, сказал:
– А я всегда удивлялся, почему вы так пренебрегали Латимером. Он был так вежлив с Лиссой и со мной, несмотря на то что мы должны ему деньги. А ваше отношение к нему ставило меня в тупик.
– Вы должны этой свинье деньги? – резко спросил Доминик.
– К сожалению, – кивнул Захарий, слегка покраснев. – У мистера Латимера расписка моего отца, давно просроченная. И Латимер был так любезен, что не требовал немедленной платы, хотя имел на то полное право. Но если он потребует деньги, я понятия не имею, где мы возьмем столько.
– Пока не беспокойся, – сказал Ройс, – а если он начнет приставать, давить, приходи ко мне.
– Или ко мне, – протянул Доминик. – Латимер мне кое-что задолжал, и мне будет нетрудно заодно уладить и ваши дела, – он натянуто улыбнулся, – так что доставь мне такое удовольствие.
Благодарный и смущенный, Захарий, почти заикаясь, сказал:
– Спасибо, но Лисса говорит, что мы все свои проблемы должны решать сами.
– А ты ничего не говори ей о моем предложении, – посоветовал Доминик, а потом, меняя тему беседы, насмешливо добавил:
– Да, что касается твоей сестры: почему, в конце концов, она не разрешает мне даже взглянуть на ее лошадь, на Фолли?
Захарий ухмыльнулся; улыбка омолодила его и без того юное лицо.
– Вы вывели ее из себя, – признался он. – После вашего ухода она была в ярости. Ни Этьен, ни я не могли близко подойти к ней в тот день.
– Разве это не обычное ее состояние? – спросил недоверчиво Доминик.
– О нет! – засмеялся Захарий. – К Лиссе не подходи, когда она не в начищенных перышках или если речь заходит о продаже Фолли. – Лицо его стало серьезным. – Если бы мы даже не зависели от заработков на этом жеребце, Лисса все равно никогда бы его не продала. Это ее конь, она его воспитывала с самого рождения и слишком его любит!
– О, это звучит так сентиментально! – не без иронии сказал Доминик. – Я не знаю точно, что вы задумали, но без больших денег вам не поможет даже такая лошадь, как Фолли. – Он с сочувствием посмотрел на Захария и продолжил: