Войдя в сарай. Мелисса почувствовала, как ее сердце свинцовым комком застыло в груди. Она ступила в загон, куда Захарий поместил Фолли, и с гордостью и отчаянием в последний раз смотрела на жеребца, радостно приветствовавшего хозяйку веселым ржанием. Подойдя поближе, Мелисса, борясь с рыданиями, обвила руками шею животного и уткнулась лицом в его шелковистую черную гриву. С Фолли было связано слишком много надежд. Он должен был стать производителем большой конюшни, которую они с Захарием мечтали завести. Он должен был привести им процветание, а его потомство – прославить конный завод Уиллоуглена. А теперь им приходилось расстаться с ним. Губы девушки задрожали: стоит ли ради этого блюсти свою честь?
Вспомнив о Латимере и о его гнусном предположении, Мелисса еще крепче сцепила пальцы на гриве Фолли и с ненавистью произнесла:
– Черт бы его побрал! Пусть сгорит в аду!
– Я очень надеюсь, что это не обо мне, – тихо проговорил Доминик за ее спиной.
Испуганная Мелисса быстро повернулась, и глаза ее расширились, когда она увидела Слэйда. Пытаясь взять себя в руки, она нервно оправила черную юбку и вымученно улыбнулась ему.
Доминик был одет, как всегда, со вкусом. Сюртук из отличной темно-серой ткани сидел на плечах, как влитой, стройные ноги были обтянуты бежевыми бриджами. Над аккуратно завязанным белым галстуком – смуглое лицо, непокорные черные локоны спустились на лоб, а насмешливая улыбка изогнула губы. Мелисса думала, что умело скрывает свое подавленное состояние, но Доминик заметил блестки слез в глазах мисс Сеймур, ее дрожащие губы, и у него пропало всякое желание произносить заготовленное саркастическое заключение, предназначенное вместо приветствия. Слэйду непреодолимо захотелось успокоить девушку, и он тихо сказал:
– Судя по сцене, которую я только что видел, и по тому, что говорил Ройс, Фолли действительно для вас значит очень многое. Обещаю, что если я его куплю, то буду о нем хорошо заботиться.
Искра надежды зажглась в груди Мелиссы, и, забыв предупреждения дядюшки Джоша о коварстве Доминика, она спросила его, затаив дыхание:
– Вы хотите сказать, что готовы дать мне за него ту сумму, которую я прошу?
– Сомневаюсь. Но надеюсь, что, по крайней мере, я смогу посмотреть, чего он стоит?
На лице Мелиссы вновь появилось выражение глубокого отчаяния, и Доминик был готов забрать свои слова обратно, сказать, что подумает о цене. Злясь на себя за слабость и дивясь собственным чувствам, он напомнил себе со злостью, что незачем платить эту безумную сумму, что он приехал сюда не для утешения Мелиссы, а чтобы с иронией дать понять хозяйке Фолли, что на свете нет лошади, стоящей таких денег. Доминик бесстрастно рассматривал Мелиссу и вновь задавал себе вопрос: что именно в ней так влечет его? Бог знает, ведь она никакая не красавица, с удивлением подумал он, оглядывая фигуру девушки, ее прическу, очки старой девы. Но его глаза против воли задерживались на рисунке ее рта, на нежном овале подбородка, и Слэйду безумно захотелось сорвать с нее очки и распустить волосы, чтобы посмотреть, как она может выглядеть без этих уродующих деталей облика.