Все это казалось неожиданным и трогательным гостю с Запада. Возможно, именно для такой публики писали Еврипид и Шекспир: для людей с неиспорченным, свежим, юным взглядом на мир. Несомненно, идеальная аудитория для драматургов, прозаиков и поэтов!
Возможно, именно нехватка подобной реакции читателя на Западе способствовала распространению вычурных и неясных форм авангардного искусства. В этой связи не могу не согласиться с Львом Толстым, критикующим современную литературу. Правда, я не во всем согласен с ним и часто нахожу его догматичным и непоследовательным.
Контраст между живым интересом советской публики ко всему новому, подлинному и темными сторонами русской жизни поразил меня. Я ожидал встретить серость и упадничество на всех уровнях. Однако эти ожидания оправдали себя лишь в официальном кругу, в среде людей, целиком подчиняющихся догмам и законам, но не в театрах, кино, книжных магазинах, трамваях, на лекциях и на футбольных мачтах.
Еще перед отъездом в Москву один британский дипломат предупредил меня, что встретиться с простыми советскими гражданами не так просто. Русские гости на официальных дипломатических приемах – это тщательно отобранные бюрократические чиновники. А если на приемы приглашаются, например, артисты балета, то это всегда люди, преданные советскому режиму и далекие от свободомыслия, никогда не позволяющие себе неосторожных высказываний.
Основная же масса населения избегает встреч с любыми иностранцами, особенно, с представителями Запада. За страхом контакта с последними стоят инструкции коммунистической партии, сами члены которой заключены в своего рода тюрьму, огражденную высоким забором от внешнего мира. Партия открыто и скрыто призывает: держись подальше от этих зарубежных представителей, а уж если общение неизбежно, ограничь его нейтральными темами.
Реальность показала, что эти предупреждения оправдались в значительной степени, но все же – не абсолютно. Во время моего короткого пребывания в России я встречался не только с литературными бюрократами и преданными партии балетными танцорами, но и с большим числом писателей, музыкантов и режиссеров, среди которых выделяю двух поэтов огромного таланта. Первый -это Борис Леонидович Пастернак, о встрече с которым я давно мечтал и перед чьей прозой и стихами благоговел. Не знаю, решился бы я искать знакомства с ним, не имея к этому удобного повода. Но к счастью, я знал его сестер, живущих (и по сей день) в Оксфорде. Они попросили меня передать брату пару сапог. Как я был благодарен этим сапогам!