– А это, профессор, для равновесия, - ответил Валерий, наливая себе коньяк. - Для равновесия тех же "но" и "еще".
– Что ж… Пусть и за футбол, если уж так хочется некоторым представителям молодежи! - полушутливо согласился Греков и чокнулся с Диной, кокетливо тряхнувшей спадающими на плечи темными волосами, с молодым белокурым человеком и символически повел бокал в сторону Алексея, но тот, разминая над пепельницей дешевую сигарету, точно не услышал Грекова, думал о чем-то, искоса глядя на Никиту, и Никита чувствовал взгляд его.
– Уже два дня здесь? - спросил Алексей. - Жаль, поздно узнал. А я не таким тебя представлял, брат.
"Каким он мог меня представлять? - подумал Никита. - Он знал что-нибудь обо мне раньше? Валерий ничего не знал…"
Греков отпил из бокала и сел, оживленный, промокнул рот салфеткой и тут на мгновение опять поднял взгляд в направлении Алексея - и в глазах мелькнуло какое-то мучительное, не соответствующее его оживлению беспокойство, и это же неспокойное выражение появлялось на лице Ольги Сергеевны, которая, тихо переговариваясь с Диной, поминутно взглядывала на Алексея и Никиту, как бы с попыткой услышать короткий их разговор.
– Да, Георгий Лаврентьевич, совершенно верно. Мы говорим: молодежь, молодежь, пишем о ней каждодневно, учим, вкладываем в нее светлое и доброе, - с едкой горечью заговорил после тоста Василий Иванович, темные пальцы его сжимались и двигались на столе. - А молодежь… Нет, не вся, Валерий. - Он интонацией выделил это. - Да, не вся! А незначительная часть молодежи, к сожалению…
– Подвержена… - невинно подсказал Валерий, - чему, Василий Иванович?
– Да, вы угадали, - подтвердил, повысив голос, профессор. - Да, этому отвратительному цинизму, этой заемной иронии! Откуда это? И я уже не могу понять своего студента, способного к тому же студента. Мы что же, устарели? - произнес он тоном человека, отчаявшегося доказать очевидную свою правоту, повторил громче: - Какими же методами убеждать? Какими словами? Может быть, что-нибудь объяснит наш уважаемый член-корреспондент?
– На экзаменах он любит спрашивать даты, - сказал Валерий шепотом. - В каком году, какого числа…
– А в датах ты не силен, - усмехнулся Алексей.
Сдерживая раздражение, профессор говорил отчетливо, округляя слова, все за столом услышали его вопрос, и молодой белокурый человек, вдруг с неудовольствием соединив над тонкой переносицей светлые брови, рассчитанно-медленно обернулся к профессору. Но сейчас же Греков, ерзнув на стуле, задержал обеспокоенные глаза на потном, готовом опять к спору лице Валерия, непринужденно улыбаясь, спросил: