– Ты не имел права мне не рассказать, Алексей.
– Думаю, ты покрепче Валерия. А двусмысленность хуже всего. Ты не мальчик, Никита…
– Да, я понял. Но я хотел спросить… Тот профессор, который знал мать… он жив? Тот, о котором она хлопотала…
– Да, он живет в Москве. Зачем тебе это нужно, Никита?
– Я хотел бы его увидеть. Я почему-то очень хотел бы его увидеть. Просто посмотреть на него.
– Хорошо. Мы съездим.
Через час они сидели на ступенях крыльца и курили после завтрака - завтракали без Дины, ее не было дома; легкая тишина стояла за полусумраком открытых окон, и ни звука во дворике; на солнце обсыхали отяжелевшие от росы ромашки в палисадниках; мелькали перед глазами, падали в тень под домом тополиные сережки - и всюду тихая благостность утра, жаркий солнечный свет на траве, на стенах домов. Никита чувствовал себя невыспавшимся, и был словно разбит, помят, непрерывный звон ночного сверчка назойливо плыл в ушах; лицо Алексея тоже устало, непроспанно; темно-карие глаза в раздумье щурились на облетающие близ крыльца одуванчики. Никита выговорил наконец:
– Я возьму свои вещи и перееду к тебе. До завтра. Можно?
– Было бы лучше, - сказал Алексей, - если бы я съездил за твоими вещами и привез их сюда. Будешь жить у меня. Сколько хочешь. Меня ты не стеснишь.
– Я сам съезжу за вещами. Мне надо их собрать.
– Ты сказал, что Вера Лаврентьевна просила в письме Грекова о твоем переводе в Москву? Если это так, я поговорю с профессором Николаевым, и он поможет. Думаю, что сделает это с радостью.
– Не надо об этом с ним говорить. Я не буду никуда переводиться.
– А ты как надо подумай, - ответил Алексей и повторил: - Рано, а уже парит. Жаркое утро.
Он сошел по ступеням крыльца, открыл дверцу машины, еще влажно блестевшей под прохладным навесом тополей, с мокрым, прилипшим пухом на капоте, на подсыхающих крыльях, сказал:
– Я в автошколу. Вернусь часа в три. Твои планы?
Он начал протирать стекло. Никита, не вставая, следил за движениями рук Алексея, казавшегося спокойным, негромко спросил:
– Ты сейчас едешь?
– Могу тебя взять с собой. Чтобы ты не ждал. Правда, это утомительно. Экзамены.
– Нет, - сказал Никита. - Подвези меня в центр. На телеграф. Хочу позвонить. Мне надо позвонить в Ленинград.
– Теперь вот что, - проговорил Алексей. - У тебя есть какие-нибудь ресурсы на личные расходы? Только прямо и откровенно.
– Есть.
– А если по-мужски?
– Есть. Мне ничего не надо, Алексей. Я же сказал.
– Ладно. Мы что-нибудь придумаем. Садись. Сейчас поедем.
Никита поднялся, медленно подошел к машине, сказал не без решимости: