– В чем задача и цель полководца, - заговорил Сталин, обращаясь уже не к Бессонову, а к самому себе, в раздумье, как на точных весах взвешивая слова. - Главная задача полководца - узнать в лицо и изучить противника. Подготовить и выждать момент. Натренировать мускулы. Внезапно нанести удар. И одержать победу.
Он жестом подчеркнул - "одержать победу", его шершавое, все в мельчайших оспинках лицо на миг стало удовлетворенным.
– И всякие маловеры будут повержены, - договорил Сталин, вторично жестом подчеркнув слова. - Трусы и малодушные скептики, товарищ Бессонов. А такие еще есть, к сожалению.
И Сталин с нахмуренным лицом человека, не расположенного вести дальше разговор, подошел к письменному столу в конце кабинета, снял телефонную трубку, но, поперхав, покашляв, замедленно опустил ее на рычаг. Потом минуты две равнодушно стоял к Бессонову боком, точно забыв о его присутствии; затем темно-смуглая, покрытая золотистыми волосами, небольшая его рука со стуком выбила пепел из погасшей трубки; он раскрыл на столе коробку с папиросами, нажимами пальцев стал ломать папиросы над пепельницей, крошить в трубку табак.
"Дал знать, что я должен уйти. Как видно, вызвал меня, чтобы только взглянуть на нового командующего, и остался не очень доволен мной, - подумал Бессонов. - Что ж, значит, мое назначение на армию по совету Рокоссовского было случайным…".
Сталин продолжал крошить табак в трубку, приминать его и после затянувшейся паузы заговорил очень тихо:
– Скажите, товарищ Бессонов, вы учились, а потом преподавали в академии… Это известный факт. Знакомы вы были с неким генералом Власовым?
"Почему он спросил о Власове? - мелькнуло в сознании Бессонова. - В связи с чем он вспомнил об этом?"
– Был знаком, - ответил с забившимся сердцем Бессонов, слышавший уже от работников Генштаба об июньских событиях на Волховском фронте, о трагедии 2-й ударной армии, в которой служил его сын, пропавший без вести. - Был знаком, - повторил Бессонов. - Учились в академии в одно время…
– Какое же ваше личное мнение о Власове тех лет? Говорят, был самолюбив и чересчур обидчив?
– Это не бросалось в глаза, товарищ Сталин, в те годы он особенно тесно ни с кем не общался, как я помню.
– Говорят, что этот самолюбивый генерал, сдавшийся немцам, был трусом, очень застенчивым в бою, как тот ермоловский генерал. Это так?
– Ничего не могу сказать об этих его качествах, товарищ Сталин. Не приходилось встречаться с Власовым на фронте, - ответил вполголоса Бессонов. - Одно знаю твердо: в академии он ничем особенным не выделялся - был человеком средних способностей.