– Где они, эти люди? – неприязненно спросил Мирон, донимая, что никакого другого выхода у него все равно нет. На следующий день дядька познакомил Мирона с Бинским. Бинский объяснил, что он будет работать у него связным, сказал ему пароль, дал адреса людей, которые проведут его по цепочке до Харькова, растолковал, к кому надобно будет Мирону там обратиться. Под вечера с запрятанным в подметку сапога письмом повеселевший и все же настороженный Мирон отправился к линии фронта…
В пути Мирон в новой мере хлебнул хлопот и понял, для чего нужен связному острый слух, далекий глаз и быстрые ноги. Все пришлось испытать ему – и прятаться, и убегать, и притворяться та слабоумным, то увечным. И все же удача не обошла его и на сей раз – он благополучно добрался до Харькова.
Капитан Осипов, получив от Мирона письмо, тут же отправился для доклада к полковнику Щукину.
– Вести из Киева, господин полковник! – без стука, что означало чрезвычайность сведений, войдя в кабинет, доложил он. – Получено сообщение от Сперанского. У них провал. Чекисты арестовали штабс-капитана Загладина, но в перестрелке он погиб. Так что более или менее все обошлось благополучно.
– Что означает эта туманная формулировка – более или менее? – не поднимая головы от срочных бумаг, иронично и строго спросил Щукин.
– Провал не коснулся Киевского центра, – невольно подтянулся Осипов.
– Ведь со смертью Загладина нить, ведущая от него к Центру, оборвалась.
– А как чекисты вышли на Загладина? – все так же не поднимая головы, продолжал задавать вопросы Щукин.
– Сперанский пишет – случайно. Во время транспортировки оружия, – почувствовав тяжелое настроение своего начальника, внес в доклад слова успокоения Осипов.
Щукин настороженно постучал костяшками пальцев по столу, оторвал наконец взгляд от бумаги и, сурово посмотрев на Осипова, сказал, отделяя каждое слово:
– В случайность не верю.
Осипов растерянно молчал. Он, как это часто бывало с ним, почти мгновенно принял точку зрения полковника, ощутив холодок опасности.
– Что еще сообщают? – спросил Щукин.
– Напоминают о деньгах.
– Они могли бы обойтись и собственными средствами, – недовольно вымолвил полковник. – Пусть тряхнут мошной киевские рябушинские и терещенки, которых там осталось немало. Ювелиры, например.
– Да, но им нужны долговые гарантии, – осмелился возразить Осипов.
– Гарантии?.. Если они пишутся на бумаге, а не на чистом золоте, мы можем их давать сколько угодно и кому угодно! – жестко отчеканил Щукин.
– Понял, господин полковник! – Осипов повернулся, чтобы уйти.