На столе, где уже стоял только что вскипевший чайник, из его носика выбивалась горячая и добродушная струя, появилась еда: очищенная тарань, краюха хлеба, две горстки сахару на бумаге.
Горячий чай определенно разморил Фролова. Он расстегнул ворот гимнастерки, отчего, его худая шея с остро выпирающим кадыком стала еще тоньше и длиннее. И сам он показался Юре таким домашним и чуть-чуть беспомощным. Юра посмотрел на него, вспомнил что-то, поперхнулся и вдруг выпалил:
– Мы в гимназии одного учителя Сусликом дразнили.
Фролов недоуменно покосился на мальчика и вместе с тем обрадовался тому, что Юра сам с ним заговорил.
– Он что, тоже, как я, чай прихлебывал? – озорно, помальчишечьи спросил Фролов.
– Нет, просто он на вас чем-то похож, – сказал Юра и почувствовал, как покраснело и загорелось его лицо.
– Но Фролов вовсе не рассердился – добродушно усмехнулся, покачал головой.
– Сусликом, говоришь?.. Нет, не угадал. У меня в тюрьме другая кличка была, – доверительно сказал он мальчику.
– Вы… вы сидели в тюрьме? – удивился Юра.
– И не один год, и не один раз!
– А что вы… украли? За что вас… в тюрьму? – беспрестанно и боязливо продолжал удивляться Юра.
– Украл?.. – переспросил Фролов, несколько мгновений помедлил, взял в руки принесенную Юрой книжку. – А разве Монте-Кристо, перед тем как его заточили в крепость Иф, чтонибудь украл?.. Понимаешь, штука какая, Юрий! В тюрьмах частенько сидели не те, кто воровал, а кого обворовывали…
– Это был совершенно, необыкновенный человек! – с жаром воскликнул Юра, обиженный за своего любимого героя.
Фролов усмехнулся:
– Ну, положим, не такой уж он необыкновенный… Чему посвятил он свою жизнь? Каким идеалам служил? Мстить своим врагам – вот цель его жизни! А я знаю людей, которые совершали подвиги, сидели в тюрьмах, шли на смерть во имя других целей.
– Каких же? – недоуменно спросил Юра, чувствуя, что Фролов говорит ему ту самую правду, о которой он еще недавно мучительно думал.
– Хочешь, – тихо сказал Фролов, – я расскажу тебе об одном необыкновенном человеке? Он из дворян. Но всю жизнь боролся за справедливость, за то, чтобы богатые не обирали бедных. А его сажали за это в тюрьму, ссылали на каторгу… В Вятке, в ссылке, я с ним и познакомился… А недавно в Москве видел его снова. Он болен. Недоедает. Спит по три-четыре часа в сутки. Но даже враги называют его Железным Феликсом… Вот так-то… Однако давай-ка подумаем вместе, как тебе дальше быть. – Фролов задумался, долго молчал, а Юра терпеливо ждал, ему была неинтересна его собственная судьба, ему нужно было обязательно дослушать рассказ о необыкновенных людях, которые жили не когда-то, а живут сегодня, рядом с ним, Юрой.