Кольцов и несколько прибывших с Бриксом и Журуа офицеров остались на месте, и тут внимание Кольцова привлекла пронзительная вспышка магния. Он увидел, как один из приехавших с миссией журналистов, взгромоздив на высокий выступ платформы треногу, торопливо меняет в фотографическом аппарате кассету, и что-то удивительно, знакомое почудилось ему в этом удлиненном, с тяжелым подбородком, лице. Когда журналист, подготовив аппарат к съемке, снова поднял голову, Кольцов сразу вспомнил весенний Киев, рынок на Подоле… Хотел тут же отвернуться – и не успел; взгляды их встретились, и Кольцов понял, что журналист тоже уже выделил его из всех офицеров, тоже пытается вспомнить, где могли они встречаться раньше…
Журналист тут же склонился к фотографическому аппарату, подняв в левой руке подставку с магнием. Но Кольцов понимал, для него это не более как передышка: журналист безусловно относился к тем людям, которые привыкли удовлетворять свое любопытство сполна.
Внешне оставаясь спокойным, Кольцов торопливо перебирал в памяти все обстоятельства встречи в Киеве с иностранными журналистами, с тревогой осознавая незавидность создавшегося положения.
В тот день на нем была форма красного командира. Но это не добыча для контрразведки: тот же Щукин не может не согласиться, что такая маскировка наиболее удачна для офицера-нелегала. Худо, что, вмешавшись в уличное происшествие, он подошел к иностранцам с проверкой документов: это-то обосновать будет трудно, если не невозможно…
Надо было срочно предпринять что-то, но что именно делать, Кольцов не знал. До тех пор пока церемониал встречи союзников охранял его от любопытства Колена, он мог чувствовать себя в сравнительной безопасности… Но что будет после неизбежного объяснения с журналистом, он предугадать пока не мог…
– Ковалевский, Брике и Журуа медленно шли вдоль строя потного караула. Бригадный генерал Брике, немного знавший русский язык, чтобы понравиться всем, поздоровался:
– Здравствуйте, герои-корниловцы!
– Здрав-желам-ваш-дит-ство! – рявкнул почетный караул, не шелохнув линии строя.
Гремели фанфары. Чеканным быстрым шагом, с особой, лихой, отмашкой мимо Ковалевского, Брикса и Журуа прошли корниловцы…
Градоначальник Щетинин косил горячим верноподданническим глазом на Ковалевского, отмечая мельчайшие изменения на его лице. Но Ковалевский был торжествен и весел. Он представил гостям прибывших с ним старших офицеров штаба, затем все направились к депутации горожан. Вперед выступил Рябушинский. Он горячо приветствовал от имени общественности глав союзной военной миссии. Дамы преподнесли союзникам Кветы.