…В полдень в офицерском собрании в честь союзников давали банкет.
Собравшиеся в банкетном зале, посреди которого сиял в хрустально-торжественном блеске пышно накрытый стол, церемонно
Прохаживались вдоль стен, ожидая, когда появится Ковалевский с иностранными генералами. Тихо журчала французская и английская речь: офицеры союзнической миссии пользовались подчеркнутым вниманием со стороны офицеров штаба командующего. Полковники учтиво улыбались безусым английским лейтенантам, поспешно соглашались с их мнением о том, что гражданская война отбросила Россию в ее развитии на несколько десятилетий назад и восстановление ее без помощи союзников невозможно…
Несколько раз офицеры и приглашенные на банкет представители местного бомонта пытались увлечь разговором и Колена, вот он, попыхивая сигарой у распахнутого в осенний сад окна, отделывался от неугодных ему сейчас собеседников короткими фразами.
Колен испытывал сейчас то нервное, нетерпеливое возбуждение, что появлялось у него обычно в предчувствии сенсационного материала.
Заранее подготовив к фотографированию стоявший рядом на треноге аппарат, Колен неотрывно смотрел на плотно прикрытую дверь, из которой должен был появиться генерал Ковалевский со своими гостями. Но ждал он не Ковалевского, не Брикса и не Журуа. Ему не терпелось увидеть офицера из свиты командующего, привлекшего его внимание на вокзале. Там, в парадной суете, занятый съемками, он не успел разгадать для себя ту загадку, которую задал ему этот офицер. Увидеть его лицо вторично Колену не удалось, а было это совершенно необходимо, для того чтобы окончательно решить мучивший его вопрос.
Распахнулись тяжелые, с золоченой резьбой, двери. Торжественная громкая музыка грянула с хоров, где разместился оркестр. В зал вошли Ковалевский, Брике и Журуа, за ними следовало несколько офицеров. Приподнявшись на носки, Колен смотрел поверх голов на свиту, стараясь не пропустить того человека, интерес к которому овладел им сейчас целиком и полностью. Но его среди них не было.
Генерал Ковалевский уселся во главе стола. Он был в кителе защитного цвета, генеральских золотых, с вензелями, погонах. На груди Георгиевский крест. Надев пенсне, он остро поглядывал вокруг, иногда кивая и улыбаясь знакомым лицам. Справа от Ковалевского высился поджарый, сухолицый, затянутый во френч, краги и бриджи бригадный генерал Брике. Покусывая тонкие губы, он сосредоточенно слушал, что ему говорит на чистейшем английском языке Рябушинский.
В небесно-голубом мундире, склонный к полноте, но элегантный генерал Журуа сидел слева. Он с доброжелательным любопытством осматривал сидящих за столом.