– Останься, Кортни, – приказал он.
– Отпустите ее, – вмешался Уилсон Ноллер. – Вы не доверяете мне, Коннор, не так ли? Вы правы. Я и сам бы повел себя так же в такой ситуации.
Коннор оскалился.
– Что за игры вы со мной ведете, Ноллер?
– Кортни, моя дорогая, идите. Отнесите ребенка в свою комнату. – Ноллер сказал это таким тоном, как будто она сама ребенок, которого он отпускает поиграть.
Кортни была слишком благодарна, чтобы возражать, и поспешила вон из комнаты, обнимая маленький розовый сверток. Она уже поставила ногу на первую ступеньку, но передумала и на цыпочках вернулась к двери в гостиную. Она в долгу перед Коннором и малышкой Сарой. Она должна остаться. Два свидетеля удваивали достоверность улик.
Коннор холодно посмотрел на адвоката. Он подозревал, что Ноллер догадался о микрофоне и о том, что он находится у Кортни, поэтому так охотно отпустил ее. Но почему Кортни ушла? Он сжал губы. На чьей она стороне?
– Хорошо, Ноллер. Кортни здесь нет. Говорите!
Наверняка этот хорек сейчас будет смеяться над ним и его провалившимся планом.
Но Уилсон Ноллер не смеялся.
– Вы не глупец и не простак, Коннор, – одобрительно сказал он. – Но я и не ожидал глупости и наивности от сына Ричарда. Вы проницательны, как и все остальные Тримэйны.
Кортни замерла, как громом пораженная. Ричард Тримэйн – отец Коннора? Она чуть придвинулась к двери, чтобы увидеть лицо Коннора. Неужели это правда? И знал ли он раньше?
– Коннор, ваш настоящий отец – Ричард Тримэйн, – тихо сказал Уилсон Ноллер. – Я думаю, вам давно должны были сказать об этом. Но поскольку этого не произошло, я чувствую себя обязанным сообщить вам сейчас.
Кортни вспомнила охватившее Коннора напряжение, когда он показал ей Ричарда Тримэйна в клубе. И вдруг она почувствовала уверенность в том, что Коннор уже знает, кто его настоящий отец.
Коннор подтвердил это:
– Я знал, что Ричард Тримэйн – мой отец. Мой.., приемный отец рассказал мне обо всем, когда мне исполнилось тринадцать.
– Рассказал? – Ноллер нахмурился. – Вы хотите сказать, что знали все эти годы? Коннор пожал плечами.
– Конечно.
– А что именно рассказал вам Маккей? – настаивал Ноллер. – Я никогда не доверял этому человеку. Дэннис Маккей всегда готов был угодить. Я нутром чувствовал, что он затаил огромную злобу, которую вполне мог выплеснуть на вас и вашу мать. Я пытался тогда сказать Ричарду…
– О, перестаньте, Ноллер! – Коннор готов был взорваться. Мысль о том, что Уилсон Ноллер серьезно советует Ричарду Тримэйну не продавать Маккеям нежеланного сына, казалась ему просто абсурдной. Ноллер, несомненно, устроил сделку и получил за это немалые деньги. Но кто мог ожидать, что этот ловкач свяжет его имя с делом тридцатичетырехлетней давности? После стольких лет бесконечного количества других дел? Такой памяти можно только позавидовать!