– Я.., я познакомилась с ним здесь только что, – неестественно высоким голосом проговорила она. – Я думаю, он увлечен Мишель.
– Это Мишель, возможно, увлечена им, а он увлечен только самим собой, – заметил Коннор. – Знаю я этих типчиков!
– Как ты догадался, что я здесь? – прошептала Кортни, задыхаясь.
– Потому что я сам был таким, – задумчиво произнес он. – Конечно, хорошо развлекаться, веселиться, когда ты совершенно свободен и ни перед кем не отчитываешься. Никаких обязательств, никакой ответственности. Твое время и деньги принадлежат только тебе. И вдруг в какой-то момент все это начинает бледнеть. Ты осознаешь, что у тебя нет друзей, с которыми можно по-настоящему поговорить и на которых можно положиться, нет женщины, которой можно довериться и которая близка тебе. Вдруг даже секс теряет свою привлекательность, становится просто гимнастикой, способом снять напряжение.
– Коннор!
– Надоел мой самокритичный монолог? – Он невесело улыбнулся.
– Ты все помнишь! – воскликнула Кортни. – Ты должен был вспомнить Мишель, чтобы найти меня здесь!
– Да, – утвердительно кивнул он. – Я помню все. Цыганочка.
Кортни бросило в жар, потом в холод. Она не понимала, не смела надеяться.
– Когда?.. – неуверенно спросила она.
– Прошлой ночью. Это происходило постепенно. Сначала меня осенило, что ты не могла оставаться девственницей, если мы были женаты пять лет.
Она вздрогнула, и ее щеки залились жарким румянцем.
– Но только после того, как мы снова занимались любовью, после того, как покормили ребенка в полпятого утра, я вспомнил все. Историю с усыновлением, наш план с вымышленным браком, чтобы одурачить Уилсона. Единственный провал в моей памяти – от столкновения до того момента, как я пришел в себя в больнице.
– Значит, когда мы гуляли утром, и во время встречи с отцом.., и пикник.., ты все помнил? – прошептала она.
Он утвердительно кивнул.
– Почему же ты не сказал мне? Я…
– Я пытался. Ну, некоторым образом, – поправился он, когда она осуждающе взглянула на него. – Я же говорил, что тебе не стоит волноваться и что все будет хорошо. Я сказал, что ты моя и я никогда не отпущу тебя.
– Ты говорил это и до того, как твоя память вернулась, – напомнила Кортни. – Откуда мне было знать…
– Дело в том, что я не знал, как сказать тебе и как ты воспримешь эти новости. Возможно, я боялся, что ты испугаешься и сбежишь.
Они уже были в спальне Мишель. Кортни так тряслась, что едва могла стоять. Она уставилась на смятую постель, и ее румянец стал ярче. О, она действительно что-то здесь прервала. И тут Бартон, сиамский кот, появился из-под кровати, поприветствовал их громким мяуканьем и прыгнул на подушку. Кортни не отводила взгляда от кота, загадочно смотревшего ей в глаза.