– Как, черт возьми, мне это делать? Форриди не из тех, кого легко отвлечь.
– Ну, скажем, объяснишь ему, что я отстал с какой-нибудь леди на предмет… С аморальными целями. В конце концов ты то и дело шляешься по местным аморальным леди, так почему мне нельзя? – Майлз язвительно улыбнулся, глядя на округлившиеся глаза Айвена. – Познакомь его с дюжиной своих подружек, ни за что не поверю, что мы здесь на них не наткнемся. Скажи им, что Форриди – тот человек, который научил тебя барраярскому искусству любви.
– Мы с ним разного склада, – процедил Айвен сквозь зубы.
– Вот и прояви инициативу!
– Я не проявляю инициативы. Я выполняю приказы. Так оно гораздо безопаснее.
– Отлично. Я тебе и приказываю: прояви инициативу.
Айвен пробормотал крепкое словцо.
– Ох, чует мое сердце, я еще пожалею об этом.
– Потерпи немного. Все закончится через несколько часов. – «Так или иначе закончится».
– Позавчера ты тоже говорил так. Как выяснилось, врал.
– Это не моя вина. Просто все оказалось немного сложнее, чем я ожидал.
– Помнишь тот раз в Форкосиган-Сюрло, когда мы нашли партизанский склад с оружием и ты уговорил нас с Элен помочь тебе раскочегарить старый аэротанк? И как мы въехали на нем в сарай? Мать держала меня потом под домашним арестом месяца два, не меньше.
– Нам тогда было по десять лет, Айвен!
– Я помню это так, словно все было вчера. Ну, позавчера.
– К тому же сарай так и так готов был развалиться. Мы только сэкономили на сносе. Черт, Айвен, да пойми ты: сейчас это серьезно! Не сравнивай это с… – Майлз осекся, поскольку Форриди распустил своих людей и, улыбаясь, повернулся к своим молодым подопечным.
Чего Майлз совсем не ожидал увидеть под куполом, так это огромной надписи, пусть выполненной из цветов – она покрывала почти весь заключенный под силовым куполом склон холма, превращая его в замысловатый лабиринт: «149-я ежегодная выставка биоэстетики, класс А. Посвящается памяти Леди-Небожительницы».
– Аут-женщины тоже состязаются здесь? – поинтересовался Майлз у Форриди. – Мне казалось, это было бы вполне в их стиле.
– Если бы так было, никто не смог бы составить им конкуренции, – ответил тот. – У них своя ежегодная выставка, в Райском Саду, но до окончания официального траура она закрыта.
– Значит… Эти гем-леди только имитируют своих аут-родственниц?
– Скорее, пытаются. В общем, вы правильно поняли правила этой игры.
Экспонаты гем-леди выставлялись не аккуратными рядами; каждый занимал угол или изгиб дорожки. Майлз представил себе, какая закулисная борьба идет за выигрышное место для экспоната и что в смысле статуса дает выигрыш в этой борьбе. Впрочем, до смертоубийства эта борьба доходит вряд ли. Скорее, все ограничивается моральным уничтожением, подумал он, уловив обрывки разговоров зрителей из гемов.