– Говоря о странностях родословной, Алексей, – лорд Форкосиган и я были почти связаны гораздо более тесными родственными узами, – заметил Байерли. – У меня к нему почти семейное отношение.
– Правда? – спросил Формонкриф с заинтригованным видом.
– О, да. Одна из моих тёток со стороны Форратьеров была как-то замужем за его отцом. Так что Эйрел Форкосиган на самом деле мне в некотором смысле – если так можно выразиться, платонически – дядя. Но она умерла в молодости, увы – безжалостно отсечённая от родословного древа – не подарив мне кузена, который мог вытеснить ещё не рождённого Майлза из линии наследования. – Байерли повёл бровью в сторону Майлза. – Её когда-нибудь вспоминают нежно в ваших семейных беседах за обеденным столом?
– Мы никогда не обсуждали Форратьеров, – сказал Майлз.
– Как странно. Впрочем, мы никогда особо не говорили о Форкосиганах. Совсем не говорили, на самом деле. Такое звучное умолчание…
Майлз улыбнулся и взял длинную паузу, с любопытством наблюдая, кто первый вздрогнет. В глазах Бая уже блеснуло уважение, однако первым, чьи нервы не выдержали, оказался один из невинных свидетелей.
Майор Замори откашлялся: – Скажите, лорд Аудитор Форкосиган, так к какому заключению в конце концов пришли относительно комаррской катастрофы? Это был саботаж?
Майлз пожал плечами и позволил Баю с его обычными колкостями ускользнуть из фокуса своего внимания.
– После шести недель просеивания данных мы с лордом Аудитором Фортицем вернулись к возможной ошибке пилота как причине. Мы обсудили также возможность самоубийства, но в конце концов отвергли эту идею.
– И к какому заключению вы пришли? – спросил с интересом Замори. – Несчастный случай или самоубийство?
– М-м. Я полагал, что самоубийство многое объясняет относительно некоторых физических аспектов столкновения, – ответил Майлз, вознеся безмолвную молитву о прощении душе оклеветанного пилота. – Но так как мёртвый пилот позабыл снабдить нас какими-либо свидетельствами, подкрепляющими эту версию, – вроде записки, или сообщений, или медицинских записей, – мы не могли вынести такой вердикт официально. И не ссылайтесь на мои слова, – добавил он для правдоподобия.
Катерина, забившаяся в кресло своего дяди, кивнула понимающе при этой официальной лжи, вероятно, добавив её к своему собственному репертуару отклонений от истины.
– А что Вы думаете о женитьбе Императора на комаррианке? —добавил Формонкриф. – Полагаю, Вы должны её одобрять – Вы же в этом участвуете.
Майлз заметил, с каким сомнением это сказано. Ах да, его дядю, графа Бориса Формонкрифа, не затронули брызги от бесславного падения графа Фортрифранни, и он унаследовал лидерство уменьшающейся консервативной партии. Отношение консервативной партии к будущей императрице Лаисе в лучшем случае тепловатое, но тем не менее они осмотрительно не позволяют никакой откровенной враждебности просочиться в свои публичные высказывания, где кто-либо – читай,