Он любил эту женщину так сильно, как способны любить очень немногие. Когда он оказался рядом с ней, все обиды, лелеемые им долгие годы, все наносное вмиг улетучилось.
Напрасно он поцеловал ее. От одного прикосновения губ между ними проскочила опасная искра. Оказывается, нечто всегда подспудно таилось в них, хотя они этого и не сознавали. Он только сейчас понял, насколько неразрывно то, что их связывает, но не хотел, чтобы это над ним довлело. Его жизнь и так достаточно сложна.
Вдали показалась кованая арка над въездом на территорию ранчо. Коул сбавил скорость. Несколько лет назад они заасфальтировали пыльную проселочную дорогу, которая вела от шоссе к ранчо, и украсили арку медальоном с огромной буквой "К" в центре.
Он любил каждую пядь этой земли. Мескитовые деревья и мощные дубы, кактусы и перекати-поле, оленей, ящериц и змей, армадил… Он не замечал жары, комаров и мух. Ему нравились холмы с обнажившимися пластами известняка и гранита. Это его земля. Он здесь родился и здесь умрет.
Он – дома.
Все строения на ранчо находились почти в шести милях от хайвея. Дорога петляла между холмами, на отдельных участках она была огорожена изгородью из колючей проволоки. Коул еще сбавил скорость, въехав на последнюю горку, и его взгляду открылась чаша долины с ранчо в центре.
Дом построил в прошлом веке один мексиканец. С фасада он был двухэтажным, а с противоположной стороны имел три этажа. Во внутреннем дворике среди обилия тенистой зелени бил фонтан. Белоснежные стены дома сияли в лучах утреннего солнца.
С высоты Коулу были видны остатки старой стены, некогда окружавшей ранчо и служившей защитой от индейцев и бандитов. По мере того как ранчо разрасталось, ее постепенно сносили, и теперь она кое-как сохранилась только по обе стороны каменной арки над въездом.
Бараки для одиноких работников стояли в отдалении от аккуратных домиков для семейных. Коул с трудом различил крышу дома управляющего.
Он нажал на газ и устремился вниз к Большому Дому. Ему предстояло много дел. Подъехав к массивной входной двери, украшенной резьбой, Коул вышел из машины и потянулся. Ветерок приветливо шуршал листвой густых деревьев. Этот знакомый звук означал для него, что он – дома.
Коул погрузился в прохладу дома. Пол, выложенный испанской плиткой, блестел от света, доходившего сюда из конца коридора, ведущего в патио.
Он шел по коридору, заглядывая по пути во все комнаты, оказавшиеся пустыми, и вдруг, распахнув очередную дверь, остановился как вкопанный. Сердце пронзила резкая боль.
Посреди комнаты в манеже сидела Триша и, смеясь, разбрасывала игрушки, которые Рози, одна из женщин, обслуживающих семью, весело бросала ей назад.