– Значит, ты этих писем не получал?
– Не получал. Мне и в голову не могло прийти, что она станет мне писать.
– А куда подевались эти письма?
– Теперь мы никогда этого не узнаем. Она помнит, что просила отца опускать их в ящик.
– Но какой смысл? Почему он их не отправлял?
– Кто знает. Он был выбит из колеи потерей работы и тем, что его вынудили уехать. Тони умер через несколько месяцев после отъезда с ранчо. Кто знает, какие мысли мучили его все это время?
– Ты собираешься поговорить с Летти?
– Собираюсь обязательно. Я попросил Эллисон приехать на ранчо на школьные каникулы.
– Она согласилась?
– Только при условии, что Летти здесь не будет.
– Ты обещал?
– Я сказал, что позабочусь о Летти. Кэмерон засмеялся.
– Ты правильно сделал, молодец, старик.
– А ты говорил с Коди?
– О чем?
– Он собирался выяснить кое-что, связанное с твоей катастрофой.
– Нет, мы с ним это не обсуждали. Уверен, в нас врезался какой-то пьяный, который теперь и не вспомнит, что случилось в тот вечер. Чем скорее это забудется, тем лучше для всех нас.
– Возможно, ты прав, – задумчиво согласился Коул, не желая до поры до времени тревожить брата подозрениями. – Ты не знаешь, где Коди?
Кэмерон вытаращил на него глаза.
– Коди сам себе хозяин, как тебе известно. Он делает все, что ему взбредет в голову. Коул со вздохом согласился.
– Я чувствую вину перед ним. Он всегда был сам по себе, а я не пытался с ним сблизиться, у меня на уме всегда была одна работа.
– Мы оба виноваты.
– Неужели Летти относилась к нему так же, как и к тебе?
– В этом можешь не сомневаться. Если ее за что-то можно уважать, так это за женское постоянство.
– Мне надо поговорить об этом с Коди.
– Желаю удачи. Может, тебе повезет больше, чем мне. Со мной он не слишком разговорчив. Но поскольку ты всегда был его кумиром, может быть, тебе он откроется.
– Что ты имеешь в виду под кумиром?
Хотя Кэмерон и улыбался губами, в глазах у него улыбки не было.
– Ты из тех людей, которые просто созданы быть кумирами.
– Что за чушь…
– И при этом – скромный. Ни одна женщина не способна устоять перед твоим сокрушительным обаянием.
Коул напрягся.
– Слушай, старик, с каждым днем ты становишься все несноснее. Я буду счастлив, когда врачи наконец поставят тебя на ноги.
– А я буду счастлив, когда ты позволишь мне наконец вернуться к работе.
– Ладно. Твоя взяла. Я позвоню и скажу, чтобы тебе присылали все, что ты хочешь. В худшем случае ты от этого снова сляжешь.
Коул поднялся и встал у кровати.
– Ну и упрям ты, старина. Считай, что ты победил.
– Иначе и быть не могло.
– Ты видел Тришу сегодня утром? Боль, исказившая при этих словах лицо Кэмерона, испугала Коула.