– Да пожалуйста, берите. В сарае лежит навесной двигатель, но он слабый – всего три лошадиные силы. Когда-то имелся и более мощный, но я его продала.
– Значит, можно кататься на водных лыжах! Мэгги на миг представила загорелого стройного Сэма на водных лыжах: сильные бедра напряжены, мускулистый торс влажно поблескивает над узкими…
– В сарае есть рыболовные снасти, – поспешно сказала она. – Возьмите, если хотите. Наживку можно купить у моста на шоссе.
– Вас не затруднит поехать со мной и показать, где самые рыбные места?
Поехать с ним на рыбалку? Сидеть в тесной лодочке вдвоем, когда кругом на много миль ни души? Нет, она достаточно себя изучила и доверия к себе не питала.
– Нет, Сэм, спасибо. Ближайшие несколько дней я буду очень занята. Собственно, даже ближайшие несколько недель, – поспешно прибавила она, испугавшись, что ради нее он отложит рыбалку. Ее взгляд скользнул по его густым непослушным волосам, чей цвет так разительно контрастировал с загорелым лицом; она почти физически почувствовала, как удаляется в свою защитную скорлупу. Даже черепахи знают, что, когда грозит опасность, надо спрятаться.
Сэм поднялся из-за стола – медленно, словно нарочно демонстрируя ей свой длинный сухощавый торс. Свитер он снял – тот, что был на нем утром, – и теперь его широкие плечи обтягивала синяя рубашка «шамбре». У Карлайла была почти такая же – сплошь из карманов, клапанов и нашивок. Только Карлайл выглядел в ней по-дурацки. На Сэме она сидела просто здорово.
– Красивая рубашка.
– Спасибо. Подарок моей жены.
Эти слова всю ночь эхом отдавались в сознании Мэгги. Когда он их произносил, его голос звучал тяжело. Словно камни бросал. Словно предупреждал ее. Как будто она нуждалась в предупреждении.
Она вспыхивала при одном воспоминании о тех кратких мгновеньях в его объятиях в то утро – его губы, прижатые к ее губам, его язык, овладевающий ее ртом, словно имел на это полное право.
Забудь, приказала она себе. Но, к сожалению, исполнение приказов всегда давалось ей плохо – даже собственных. Не успев вовремя остановиться, она уже предавалась воспоминаниям о его сильных руках и длинных пальцах с квадратными ногтями, о лучиках у его глаз, о солнечных бликах, смягчавших резкие черты лица. И даже о терпком запахе его тела и сладком мятном вкусе губ.
Ты одержима похотью к женатому мужчине, вот до чего ты дошла, Мэри Маргарет Дункан!
Я не одержима! Если мужчина хорошо сложен, если мне иногда до боли хочется ласки рук, поцелуев и.., и…
Мэгги вполголоса выругалась и отшвырнула подушку. Перевернувшись на живот, она сжала ладонь в кулак и вцепилась в него зубами. Она разведена. Это не значит, что она должна себя похоронить. Другие женщины в ее положении заводили романы. Но ее такая жизнь не устраивала. Мужчина, с которым она легла бы в постель, должен быть ей небезразличен, и, следовательно, временная связь исключается. Временная связь когда-то подходит к концу, и Мэгги снова останется при своем. Ее удел – одиночество и непокой.