Алекс нащупал висящий на двери старый полосатый халат, принадлежавший когда-то отцу Кэла. Они купили его в подарок, но после сердечного приступа отец так и не успел его надеть, а Кэл халаты не любил, так что он достался Ангелине.
Как говорится, выбросить жалко, носить тошно.
– Нужно поговорить.
– Тогда подожди в жилой комнате.
– Это где?
– Пройди через веранду и кухню, и ты на месте. Слава Богу, дом невелик, не заблудишься. А сейчас убирайся!
Алекс удалился, унося с собой нестираемый образ поразительно женственной фигурки и маленькой молочно-белой груди с острыми сосками, которая возбудила его больше, чем любая другая, виденная им начиная с впечатлительного тринадцатилетнего возраста.
Что же касается соблазнительного треугольника там, где сходятся бедра…
Алекс тяжело сглотнул, чувствуя себя на грани паники.
Он приехал, потому что…
Какого черта он сюда приехал? Соблазнить ее? Снова увезти к себе?
Увольте. Для этого он слишком стар. Было время, когда им руководили гормоны. Обычное дело для парней от восемнадцати до двадцати пяти лет. Природный инстинкт продолжения рода, черт его возьми.
Только сейчас ему уже не двадцать пять. С годами сексуальный инстинкт слабеет, если можно верить экспертам – конечно, не тем, самозваным, готовым извергать любые мнения просто для получения исследовательских грантов. В любом случае меньше всего сейчас он думал о продолжении рода. Его единственное желание – простой, старомодный секс. Его единственное желание – Ангелина.
– Итак, что у тебя стряслось, что ты вот так врываешься ко мне в дом?
Он обернулся на звук ее голоса; вся его костистая аристократическая фигура выражала вину и раскаяние. Ангелина стояла в дверях, скрестив руки на груди и нервно притопывая ногой.
– Сэнди.
Притопывание прекратилось. Руки опустились.
– Что с ней стряслось? С ней все в порядке? Ради Бога, говори, не стой столбом!
– С ней все в порядке, – выдавил он.
Кошмар, он гибнет, решил Алекс. Даже в красной фланелевой пижаме или бесформенном зеленом комбинезоне с ядовито-желтой надписью «Лесной питомник Перкинса» на спине она заставляла его дрожать всем телом.
Но в бело-коричневом полосатом льняном халате, который был ей велик по крайней мере на десять размеров, она была просто убийственна. Халат обернулся вокруг нее дважды, но все же чуть больше, чем нужно, открывал грудь. И в этом таилась опасность.
По крайней мере для него. Он весь напрягся от страсти и ничего не мог с собой поделать. Разве что попытаться удержать ее взгляд выше пояса, пока он не сможет взять себя под контроль.