Оно было заметно бледнее прочих. Оно было совершенно белое. На Василия Константиновича глядели идиотские глаза утопленника.
Это были глаза его отца. «Нет! Не может быть! — хотел крикнуть Кондратьев. — Это сон. Папа жив!!!»
Полковник посмотрел в спасительную даль. Зрение зацепило еще одно поразительно бледное, не пляжное тело. «Мама! — дико заорал полковник и тут же осознал, что никто не слышит этот крик, кроме него самого. — Мама, не умирай!!!»
Ему показалось, что он вскочил, бросился трясти своих родителей. Это наваждение, они просто задремали. Папу с мамой разморило на черноморском солнышке.
Глаза бесстрастно заметили смертные синие следы на морщинистой материнской шее.
— Нет! — закричал полковник. — Нее-е-ет!!!
Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Его словно спеленали и положили перед экраном смотреть фильм ужасов.
Рядом с телом Любови Семеновны он обнаружил Елену Владимировну.
Жена лежала на спине с перекошенным от ужаса лицом. К пляжным камням ее пригвождали четыре стальных зуба. Черенок вил контрастно выделялся на голубом фоне крымского неба.
— Только не это, — простонал полковник и повторил: — Нет, только не это!
В поисках спасения Василий Константинович обратил глаза к морю. Там, где только что плескались дети, он увидел две ракушки колоссальных размеров. В рост человека. В каждой мидии было около двух метров длины.
Они наполовину высовывались из воды. В солнечных лучах серебрился перламутр на черных створках. Створки были приоткрыты.
Внезапно полковник рассмотрел растянутые вдоль створок лица собственных детей. Растянутые почти на два метра, они смотрели на него из Приоткрывшейся щели. Глаза их то и дело подмигивали.
Василий Константинович взмахнул руками. Вернее, его руки произвели какие-то движения.
Предсмертная судорога изогнула ноги.
Вздрогнуло могучее некогда тело.
Конвульсия отбросила назад безухую голову. Полковник сильно стукнулся затылком о боковую стенку холодильника.
Никакой боли от этого он не почувствовал. Ему не суждено уже было испытывать боль.
Положив трубку, майор Туровский нажал клавишу селектора:
— Алексей Ильич! Вопрос.
— Что там еще? — недовольно спросил подполковник Киселев и отставил подстаканник.
— Тут снова позвонила одна чокнутая, некто Екатерина Васильевна Кондратьева. Первый раз три часа назад она просила выслать машину на Волховское шоссе.
Ее отец там — охранник складов фирмы «Тоусна». Кондратьева опасалась, что отца могут убить. Говорила, что в последнее время из ее семьи исчезают люди, потом их находят мертвыми…
— Типичная мания преследования, — пробормотал Киселев и потянулся к чаю.