— В чистую возьмём, кэп! Опасности никакой! — заверил его Слип.
— Учти: волну поднимешь, лично тебе голову оторву! — предупредил Дэмистр. — Это тебе не вольные города, а Грайвор! Нам здесь шум ни к чему!
Боцман понимающе кивнул.
— Возьмёшь с собой двоих, нет троих, — распорядился капитан. — Если сделаешь всё как надо, так и быть — четверть твоя!
— На треть же договаривались, — обиделся Слип.
— Если она и впрямь так хороша, как ты расписал, то тебе и четверти хватит! — отрезал капитан. — И смотри, чтобы груз на борту был сразу после полуночи!
День четвёртый.
одиннадцать часов после Полуденной службы.
— Шире шаг! Плетётесь нога за ногу, точно беременные бабы! Вы гвардейцы, или где? — прикрикнул Ивыч.
Щет… Щет … Щет… Кованые каблуки выбивали дробь о камни мостовой. Мерная поступь отзывалась гулким эхом в окнах домов. После окрика тёмника темп не изменился.
Щет … Щет… Щет …
Старик насупился. «Ну, и чего ты орёшь? — сердито спросил он себя. — Не видишь, ребятки и так ногу тянут, чуть штаны не трещат. Решил на ком-нибудь злость сорвать? И не стыдно тебе?»
Тёмник опустил голову. Ему было стыдно. И не только потому, что он позволил себе сорваться. Он злился потому, что никак не мог принять нужного решения. Неуверенность — вот что угнетало его. Это предательское чувство посетило его впервые за долгие годы — впервые с того самого момента, когда он безусым семнадцатилетним мальчишкой переступил порог казармы. Через пару месяцев службы он раз и навсегда избавился от этой напасти. Ивыч знал цену решительности. Он сроднился с ней настолько, что она стала частью его души. А сегодня… Сегодня он вновь познал яд сомнений…
«Ах, если бы не этот пустобрёх!, — в который раз он малодушно попытался переложить вину на кого-то другого. — И зачем я его слушал? Прошёл бы мимо — глядишь, и не узнал бы ничего. Сейчас бы не терзался, а спокойно отправился бы в кабак. Это ж надо иметь такой паршивый язык!» — возмущенно подумал он, и сразу пристыдил себя: «Хотя при чём здесь конюх? Дело-то вовсе не в нём, а тебе самом, старый ты дурак!»
Около полудня Ивыч менял очередную караульную смену и совершенно случайно столкнулся с дворцовым конюхом, который и сообщил дроку о приезде в столицу эррины Лэктон. «Посмотрите, эрр Ивыч, — чуть не плача, жаловался конюх. — Разве можно так обращаться с животным? Где это видано, гнать лошадь сутки без передыху?». Ивыч согласно кивал, а сам думал о своём: "Бедная глупая девочка! Ей кажется, что она влюблена — так влюблена, что не может вынести даже такой короткой разлуки! И почему я не поговорил с ней сразу? Ах да, она тогда уже покинула столицу! ".