Какое-то время они сидели молча. Босх ждал, когда она задаст вопрос, который однажды уже задавала. Солгала ли шлюха? Но Элинор так и не спросила об этом, а спустя некоторое время просто посмотрела на него и улыбнулась. И Гарри вздохнул с облегчением: он почувствовал, что успешно сдал этот экзамен. Элинор принялась собирать со стола тарелки. Босх помог ей прибраться, и по окончании работы они, стоя совсем близко друг от друга и держась за одно и то же посудное полотенце, легонько коснулись друг друга губами. Потом, будто повинуясь одним и тем же тайным сигналам, прильнули друг к другу и принялись целоваться с голодной жадностью одиноких, истосковавшихся по любви людей.
— Я хочу остаться, — сказал Босх, оторвавшись от нее на мгновение.
— Я хочу, чтобы ты остался, — ответила она.
* * *
Одуревшие от наркотика глаза Пожара блестели, отражая неоновые огни ночи. Он неистово затягивался сигаретой «Кул», задерживая в себе драгоценный дым. Сигарета была окунута в «ангельскую пыль»[38]. Черные струи дыма вырвались из его ноздрей, и блаженная улыбка расплылась по лицу. Он сказал:
— Ты единственная акула из тех, что я знаю, которую используют как наживку. Сечешь?
Он засмеялся и сделал еще одну глубокую затяжку прежде, чем передать сигарету Шарки, который от нее отмахнулся, потому что с него уже было довольно. Затем настала очередь Амулета.
— Да мне уже осточертело это дерьмо! — сказал Шарки. — Сходи ты хоть раз, для разнообразия.
— Спокойно, друг, ты единственный, кто способен провернуть это дело. Мы с Амулетом, прикинь, мы просто не умеем так классно исполнять эту роль. Вдобавок у нас своя задача. Ты не такой здоровый, чтобы мутузить этих гомиков.
— Ладно, но почему бы нам не вернуться опять к «Севен-Илевен»? — сказал Шарки. — Я не люблю, когда не знаю, что за человек. Мне больше нравится промышлять у того магазина. Мы огребаем свой навар, а копы не загребают меня.
— Не пойдет, — вмешался тут Амулет. — Если пойдем туда — откуда мы знаем, заявил тот последний мужик в полицию или нет. Нам надо малость выждать, держаться пока оттуда подальше. Они небось следят за тем местом с той же самой автостоянки, что и мы следили.
Шарки знал, что они правы. Просто он считал, что отаптывать бульвар Санта-Моника, завлекая голубых, — это уж слишком похоже на настоящий промысел. А в следующий раз, подозревал он, эти два наркомана вообще не захотят утруждаться. Им захочется, чтобы он сам проделывал эти вещи, зарабатывал вот таким способом. Шарки знал, что тогда наступит момент, когда его пути с этими парнями разойдутся.